Дыши со мной - Татьяна Снимщикова Страница 8

– Вот и он, наш герой, – донёсся голос доктора.

Слава сморгнула печальные видения и обратила внимание на кувез, с которого мужские руки ловко откидывали попону. Сквозь прозрачный пластик на неё смотрели пуговки-глаза на крошечном личике. К носу тянулась трубочка с кислородом, на ручке и ножке держались датчики, от которых вились проводки к мониторам. Вместо распашонки на малыше была вязаная кофточка, на голове шапочка.

– Егор? – удивлённо переспросила Слава, увидев на кувезе табличку с именем.

– Татьяна Петровна, сказала, что вы дали ему это имя.

– Вы хорошо её знаете.

– О, да, – с энтузиазмом воскликнул доктор. – Она была моим куратором здесь, когда я только устроился на работу. Нас называли счастливой парочкой.

– Дайте-ка угадаю, ваши общие дежурства были самыми спокойными. Везёт. А нас с Татьяной Петровной чёрной приметой обзывают. Егорка – исключение.

– Да, он просто чудо. Смотрит так осознанно, хотя ничего не понимает.

– Уверены? – усмехнулась Слава, узнавая и не узнавая в малыше того новорожденного, которому совсем недавно спасали жизнь. – Думаю, он уже понимает, что в этом мире может рассчитывать только на себя. Можно мне немного с ним побыть?

– Разумеется. Я вас покину. Будут вопросы, звоните. Рад встрече, – улыбнулся доктор. Его серые глаза весело поблёскивали. Он знал о Славе так много, что не мог поверить в её существование. Наяву она оказалась ещё интереснее, чем со слов Татьяны Петровны. Сердце мужчины забилось быстрее, когда девушка вошла в холл центра в своём умопомрачительном одеянии, настолько сексуальном, что все взгляды непроизвольно обращались к ней. В приглушённом свете её волосы отливали медью, на свету – золотом. Молочно-белую кожу усеивали веснушки. И всё это великолепие было чужим, запретным, что не мешало испытывать желание более близкого знакомства. – Увидимся.

– Конечно. Спасибо за помощь, Юрий Петрович…

– Юрий. Мы же не чужие друг другу и… почти ровесники.

– О, да, – вздохнула Слава и грустно улыбнулась той мысли, что залетела в голову. – Юрий Петрович, что вам обо мне рассказала Татьяна Петровна?

– Много чего сказала. Что ты настоящий профи в своём деле, обладаешь невероятной интуицией, умеешь решать вопросы с космической скоростью, – чуть посмеиваясь, ответил он, вспоминая длинную проникновенную речь своего наставника. – Ты гоняешь на мотоцикле…

– …мужа, – перебила Слава и сжала пальцы в кулаки. Обручальное кольцо причинило боль. Девушке не нравилось, что в её личном пространстве появилась брешь и все кому не лень заглядывали в душу, зная наверняка самый лучший совет, как жить.

– Да. Именно так Татьяна Петровна и сказала, а ещё она предположила, что тебе нужен друг, нужна помощь. Разумеется, я не слепой, и прекрасно вижу, какое впечатление ты оказываешь на людей, точнее на мужчин. Я не исключение. Но это не значит, что кто-то влезает в твою жизнь. Тебе нужна помощь? – врач внимательно посмотрел в её глаза, так напоминавшие янтарь с множеством вкраплений, и увидел в них сомнения, отголоски боли и растерянность. Просьба Татьяны Петровны уже не выглядела как безумие.

– Нужна, – чуть подумав, ответила Слава. Ей срочно требовалось отвлечь всех вокруг от себя. – Хочу найти адрес родственников Егорки. Это реально?

– Зачем?

– Какая разница? Ну, хорошо. Затем, чтобы убедить их забрать малыша. Судя по показателям, его состояние улучшается. Неделя-другая и ему понадобится дом. Будь я другим человеком, то забрала бы Егорку себе, но… мы похожи с Татьяной Петровной. Нам нужно своё.

– Однако тебя волнует его судьба, – продолжил мысль молодой и соблазнительно красивый Юрий Петрович. Славе даже стало как-то обидно, что его внешность не затронула в душе ни единой струнки. Мужчина улыбался тепло и немного напряжённо, словно боялся рассмеяться. – В документах из роддома есть адрес. Прописка это или место жительства неизвестно.

– Я могу получить его?

– Можешь. Хотя и не положено.

– Жить в детдоме не положено при живых родственниках, – дерзко хмыкнула Слава и перевела взгляд на малыша. Волна нежности затопила с головой. Девушка помнила ребёнка другим: безжизненным, испачканным кровью, не желавшим дышать. Неужели прошло всего несколько дней? – Он слишком мал, чтобы понять свою ненужность.

– Подожди меня здесь, – откликнулся доктор и ушёл, оставив её наедине с крошечным человечком, которому она не подарила жизнь, нет, она помогла ему выжить.

Малыш не спал. Чувствовал ли он своё одиночество? Понимал ли хоть что-нибудь? Вряд ли. Его мозг пока не способен воспринимать враждебный мир, зато чувствовать боль – сколько угодно. Даже глаза ему пока не в помощь. Сложно даже представить, что они видят сквозь прозрачную гладь кувеза. И всё же его взгляд обескураживал.

– Я найду твою семью, Егорка. Ты только дыши. Слышишь? Дыши сам, – прошептала Слава и оглянулась по сторонам. В большом светлом помещении находилось несколько кувезов и перинатальных реанимационных столов. Все были заняты. Заметив, что медсестра отвлеклась, девушка нашла стерильные перчатки, быстро надела их и открыла небольшой люк в стенке кувеза, чтобы просунуть руку и дотронуться до маленьких пальчиков. – Тебе надо стать сильным. Жизнь – полное дерьмо, но такое прекрасное, что умирать просто стыдно.

Ручки и ножки пришли в движение. В глазах девушки защипали слёзы. В душе что-то переворачивалось много раз. Или это не в душе, а в сердце, горле, голове гулял шторм, накрывая пенными волнами. Как можно не любить, не желать оберегать маленькое невинное существо, не успевшее сделать ничего намеренно злого? У всех должен быть шанс на любовь.