Дыши со мной - Татьяна Снимщикова Страница 7

– Прости. Бесит всё, – искренне произнесла Ирка. – Мне кажется, что меня через лупу рассматривают, как будто я первый день работаю.

– Вот поэтому иди на молочную кухню. Там бутылочки, баночки и тишина. Я тебе позвоню, как здесь всё утихнет…

Ирка ушла, а Слава выдохнула. Дежурство не задалось с утра. Сначала в компаньонках оказалась любительница косяков, затем новость о принцессе мармеладного королевства. Ко всему прочему Егорку минувшим днём всё же перевели в перинатальный центр. Об этом рассказала Татьяна Петровна, не забыв упомянуть о том, что Жилины написали отказ от ребёнка.

– Вот так. Не нужен. Можно подумать, кому-нибудь он будет нужен, если уж родные люди не желают его, – с горечью констатировала врач. – А он так старается жить.

– Значит, выживет и без них. Татьяна Петровна…

– Что?

– У вас есть знакомые в перинатальном центре? Хочу заглянуть к нему в отпуске, – неожиданно для самой себя сказала Слава.

– Не делай этого. Не привязывайся.

– Не собираюсь. Просто хочу убедиться, что он выкарабкается.

– Ну, смотри. Не ищи потом виноватых. Знакомые есть. Позвоню…

Слава улыбнулась. На душе стало легче. Как ни странно, но девушка чувствовала себя виноватой за то, что ребёнок выжил и стал никому не нужен. Крамольные мысли о несправедливости бытия злили и постоянно зудели. Обещание врача успокоило чесотку мозга, и день покатился дальше. После выписки в отделении осталось пятеро детей. Новые новорожденные не поступали. Ирка вернулась из ссылки на молочную кухню и до утра развлекала Славу историями. Самое спокойное дежурство закончилось без эксцессов. В отпуск зомби провожали почти всем роддомом. Каждый считал своим долгом посоветовать, как провести грядущие дни безделья с пользой для психики. Слава уже успела со всеми попрощаться, но тут в отделение ворвалась неугомонная Ирка с громким хохотом.

– Славка, к тебе труп ходячий. Умоляет о встрече. Ты всё-таки его покусала, а я думала, врут.

Все, кто были в этот момент рядом, напряглись, а Ирка не унималась. Как шальное дитя, она поражала непосредственностью, несмотря на возраст. В недоумении Слава вышла в коридор и обомлела. Перед ней, скромно потупив взгляд, стоял тот самый спящий владыка кислорода. При свете дня он выглядел чуть моложе, чем ночью, но невероятно бледным, почти с синюшным отливом и сильно потрёпанным. От него пахло табаком и потом.

– Я… это. Извиниться пришёл. Говорят, я тебе зубы выбил. Я не нарочно, – промямлил он, заметно волнуясь. Его лохматые волосы и дрожащие руки добавляли облику мертвецкого шарма.

– Зубы целы, – улыбнулась Слава и подошла чуть ближе, чтобы никто посторонний не услышал. – Ещё раз заснёшь, я твои зубы пересчитаю. Аха?

– Аха.

– Свободен…

«И я свободна», – улыбнулась девушка, наблюдая за тем, как топчется на месте сонный, помятый мужчина, будто никак не может на что-то решиться.

– Прости, – выдавил он и протянул руку, которую до этого держал за спиной. На ладони лежала плитка шоколада «Вкус жизни». – Вот.

– Прощаю, – засмеялась Слава и забрала скромный презент. – То, что надо. Спасибо.

Ей не хватало вкуса жизни и не терпелось уйти, чтобы ощутить приятное состояние перед отпуском, но из роддома она выползла ближе к обеду. Все от неё чего-то хотели, будто боялись отпустить. Тело разваливалось на части, и ослепительное солнце активно в этом помогало. Глаза закрывались. Слабость одолевала с такой силой, что Слава размечталась о том, чтобы кто-нибудь, вроде Егора, сел впереди на мотоцикл и отвёз бы её домой. Она привалилась бы к сильной мужской спине, окольцевала бы руками и заснула. Вздох разочарования вырвался из груди. Одиноко стоящий байк поблёскивал хромом и грелся под лучами. Слава лениво достала из багажника куртку и шлем, запихнула на их место рюкзак.

– А счастье не привалило, – вздохнула она, чувствуя раздражение и разочарование. – Не судьба.

Натянув шлем, девушка медленно вырулила с парковки. Впереди маячило лето, время, когда нормальные люди стремятся исчезнуть с насиженных мест и раствориться в толпе отдыхающих на лазурных берегах. Славу море не прельщало. Она не видела романтики в загаре и тюленеобразном состоянии. Плавать любила, но не настолько, чтобы не вылезать из воды. Так что это направление отпуска не рассматривалось. К её огромному сожалению, судьба Егорки тоже не сильно интересовала. Лишь появилось чувство вины перед ним, словно это она бросила его.

«Зачем я добилась разрешения посещать перинатальный центр? Я – дура? У ребёнка есть родня. Чушь несу. Какая к чёрту родня? Они написали отказ. Вообще непонятно. Единственный внук от дочери, которая вряд ли выкарабкается. Тьфу. Вопрос вообще не в этом. Зачем мне его проблемы?» – ворчал разум всю дорогу до дома.

И всё же Слава позвонила по телефону, который любезно продиктовала Татьяна Петровна, и оказалось, что её звонка ждали. Идти на попятную стало неловко, поэтому пришлось обговорить время посещения. Реакция коллег повергла девушку в шок – для неё открыли двери едва ли не на круглосуточное посещение – а она всё меньше и меньше хотела этого. Чем больше Слава думала, тем тяжелее становилось на душе.

– Я приду в понедельник, – выдавила она напоследок, отсекая себе путь назад.

Два дня она накручивала себя, подсознательно искала причины, чтобы избежать никому ненужной встречи с чужим ребёнком, и превратила время перед отпуском в ад. В понедельник без всякого желания и полным негативом к себе Слава отправилась в перинатальный центр, нарочно одев самую вызывающую экипировку для езды на мотоцикле.

– Пусть меня выставят взашей, – умоляюще сказала она, разглядывая себя в зеркале. Мотоджинсы и куртка сексуально облегали её тело. Создавалось впечатление, что она собралась, как минимум в ночной клуб, как максимум покорять подиум, но никак не на встречу с ребёнком. – Неподходящий наряд. Совсем неподходящий.

Увы, с ней никто не согласился. Слава вошла в огромное современное здание и не заметила, как оказалась в надёжных руках симпатичного молодого доктора, который повёл её по коридорам, безостановочно рассказывая о состоянии пациента.

– Примерьте, пожалуйста, – отвлёкся он, чтобы передать ей из рук медсестры халат и бахилы. – Сами понимаете…

– Да, конечно. Без вопросов, – согласилась Слава и привычно вдела руки в рукава тонкого халата, прикрыв обтянутую джинсами попу. – Каковы шансы?

– С максимальной долей вероятности пацан будет здоров, и это чудо. Разумеется, могу возникнуть осложнения или проявятся отсроченные патологии, но то, как стремительно он навёрстывает недостающие граммы, как старательно хочет дышать сам, внушает оптимизм, – с азартом восхищался доктор. На вид ему было не больше тридцати лет, хорошо сложен, ухожен.

– Я рада…

Что ещё могла сказать Слава? Как медик, она осторожно радовалась улучшению состояния малыша. Как человек, думала о том, что ждёт его впереди, и не видела ничего оптимистичного. Для отказников одна дорога – в детдом, но сначала его ждёт больница, потом дом малютки. Само собой, не зная иной жизни, он всё будет воспринимать как должное.