Дар чародея - Арина Теплова Страница 75

Следующим вечером, когда стемнело, в дом Чернышевых пожаловал невысокий мужчина в неприметном костюме, с небольшим брюшком и в пенсне. Быстро переговорив с Сергеем чуть в стороне, господин вновь надел шляпу, собираясь удалиться. Чернышев же подошел к Наде, сидящей на диванчике, и заметил:

– Я уезжаю, Наденька. Это по поводу Аркадия. Господин Плеухин наконец выяснил, где пропадает целыми днями и ночами наш Бакунин. Мы едем немедля туда. Буду поздно, наверное, не жди меня, ложись спать.

– Я с тобой поеду, Сережа! – воскликнула она.

– Нет, душа моя, – попытался он возразить. – Это может быть очень опасно. Мы поедем вдвоем. Я вернусь и непременно все тебе расскажу.

– Но ты же мне обещал взять меня с собой, милый, – насупилась девушка. – Ты обещал! Я обижусь на тебя. Ведь Аркадий – мой друг, и мне важно все о нем знать.

– Ты не понимаешь, Наденька… – начал он нравоучительно, но, отметив на ее прелестном лице печаль и недовольство, вздохнул и согласился:

– Ладно, поехали. Иди побыстрее собирайся, ждем тебя в парадной. Я только пистолет захвачу.

– Пистолет? – опешила девушка.

– На всякий случай. Но если ты боишься…

– Нет, я еду с вами! – выпалила она, уверенно тряхнув головой, и побежала прочь из гостиной.

Чуть позже они втроем следовали в экипаже с занавешенными окнами на окраину Воронежа в неприглядный район трущоб, который побаивались посещать даже городовые и квартальные.

– Ваше сиятельство, все же думаю, надобно было вызвать полицию, – увещевательно заметил Плеухин, нервно вздыхая. – Один-то я побоялся туда соваться, вам сначала решил доложить.

– И верно сделали, Олег Афанасьевич, – кивнул граф, то и дело приоткрывая занавесь на окне и осматривая неприглядную вечернюю улицу.

– Но с полицией было бы спокойней.

– Нет, – ответил Чернышев. – Сначала я сам должен во всем разобраться. Если это не противозаконно, не надо выносить сор из избы, – он чуть помолчал. – Надеюсь только на порядочность Аркадия, что он не будет связываться с подозрительными личностями.

– Зря вы уверены в совестливости Аркадия Ивановича, ваше сиятельство, – не унимался Плеухин, частный сыщик, нанятый графом для расследования этого щекотливого дела. – А я вам уже доложил, что господин Бакунин посещает этот дом исправно, почти ежедневно. И ходит туда тайком, через пьяный переулок, где то и дело находят убитых. И ходит он так быстро, что и не догнать, и постоянно оглядывается, явно боясь слежки. Если бы в том доме было что-то пристойное, разве бы он опасался открыто ходить туда? Как бы мокрухи там не было…

– Вы слишком много времени следили за ворами и убийцами, дорогой Олег Афанасьевич, оттого вам и кажется, что все только этим и промышляют, – в защиту родственника бросил, поморщившись, Сергей, так как ему не понравилось, что Плеухин намекал на убийство, которое на жаргонном языке называли «мокрухой».

– Может, вы и правы, граф. Но я неделю следил за этим домом. Так вот, по ночам туда ходят странные неприглядного вида личности, а иногда и мешки таскают.

– Надеюсь, Аркадий не устроил там притон, – вздохнул Чернышев. – А то позор на весь Воронеж будет.

– Ты думаешь, что там публичный дом? – не удержалась Надя от вопроса.

– Нет, милая. Публичные дома разрешены законом и под надзором специального комитета, вряд ли Аркадий стал бы скрывать подобное.

– Разрешены? Да уж… Как может царь разрешать подобные заведения, – пролепетала она.

– Разве вы не знаете, многоуважаемая Надежда Дмитриевна, что без легальной охраны государства жизнь подобных особ женского пола будет совсем непотребной? – удивился сыщик. – Так хоть медицинский осмотр и лечение проституткам полагается. Да и на плохое обращение они заявить в полицию могут.

– Олег Афанасьевич прав, – добавил Сергей, вздохнув. – Все женщины легкого поведения состоят на учете в специальном надзорном комитете при полиции, и за ними следят, даже за тем, чтобы владельцы борделей их не обсчитывали. Я тоже не в восторге от этого всего. А что поделать? Но все понимают, что, по крайней мере, девицы эти защищены от произвола, ведь проституцию не искоренить. Это надо в головах сначала менять.

– Да уж, печальная правда жизни, – закивала Надя, делая вид, что просто позабыла обо всем этом.

– Вам, барышня, и не следует знать об этих неприятных заведениях, – участливо посоветовал Плеухин. – Все эти злачные места давно закрыть надобно! Там не девицы, а одна гниль. Разве это женщины? Отребье!