Ревнивая печаль - Анна Берсенева Страница 75

– По чему видно? – почти заинтересовалась Лера.

– По тому, как ты воспринимаешь внимание, которое тебе оказывают мужчины – я, в данном конкретном случае. Ты не делаешь вид, что тебе оно безразлично – ты его совершенно искренне не замечаешь. Точнее, воспринимаешь как должное. Так ведут себя только те редкие женщины, к которым мужья постоянно бывают внимательны. Естественно внимательны, я понятно выражаюсь? – пояснил он. – То есть не напоминают женам: смотри, я тебе подал пальто, купил бриллиант… Просто они не могут вести себя иначе с любимой женщиной. Но ведь таких мужчин крайне мало, Лерочка, разве не так? И нынешней жизнью они, как правило, очень востребованы, так что их внимательность очень скоро съедается усталостью. А если почему-то оказываются не востребованы и целые дни проводят на диване, она съедается еще скорее… Разве я не прав?

– Прав, – кивнула Лера, с интересом выслушав этот монолог. – Очень точный психологический этюд, Игорь. А ты случайно сам не психоаналитик?

– Нет, – улыбнулся он. – Так, интересуюсь в виде хобби. Вот мне и стало интересно: чем занимается твой муж?

– Он музыкант, – сказала Лера. – Скрипач, дирижер.

– Потрясающе! – восхитился Игорь. – Так я и думал!

– Что – так и думал? – удивленно спросила она. – Что он музыкант?

– Ну, конечно, не так конкретно. Но что человек искусства, притом не мелкий человек – точно.

Лера собралась было спросить, как он об этом догадался, и тут же поняла, что не станет спрашивать. Странная, вязкая душевная апатия, которая немного развеялась было под песню о голубке, снова охватила ее…

Но Игорь объяснил, не дожидаясь вопроса:

– Все дело в масштабе личности, верно? Мелкого человека сразу видно, каких бы социальных высот он ни достиг. И жену мелкого человека – тоже. А также наоборот…

Лере не хотелось говорить об этом, и Игорь тут же это заметил.

– Да что мы все о тебе да о тебе! – махнул он рукой. – Теперь твоя очередь спросить о моем семейном положении!

– Разве? – улыбнулась Лера. – Но ведь я не интересуюсь психоаналитикой.

– А ты просто так спроси, – предложил Игорь. – Ну, будем считать, что уже спросила. А я тебе ответил: развелся я именно потому, что был очень востребован, а моей жене нужны были не деньги, а вот именно мое внимание и присутствие в ее жизни – чего я ей дать не мог. И, главное, не смогу и впредь, так что надежды восстановить семью или встретить такую женщину, какая мне нужна, – не питаю. Всем достойным женщинам нужно именно это – то, чего я в силу нынешних моих профессиональных условий обеспечить им не в состоянии.

Эти довольно сложные, но совершенно точные фразы Игорь произносил легко, без малейшего затруднения. Видно было, что он привык говорить с людьми, для которых не надо упрощать свою речь. Лера относилась как раз к таким людям, так что воспринимала Игоревы слова без напряжения.

И не понимала только, почему не хочет ни говорить, ни слушать… Она сидела в чудесном кафе с умным и обаятельным мужчиной, она слушала прелестную музыку, а желания ее были мертвы, как будто за окном стоял не яркий южный вечер, а беспросветная зимняя ночь.

– По-моему, я сегодня на солнце слегка перегрелась, – сказала наконец Лера. – Спасибо, Игорь, мы чудесно посидели. Проводишь меня? Сева уже скорее всего у нас.

Ей было неловко за себя, но она ничего не могла поделать с собою.

– Конечно, – кивнул Игорь, вставая и помогая Лере отодвинуть стул. – Кстати, я заказал яхту на послезавтра. Ты не передумала?

Лера покачала головой, не отвечая. В дверях кафе она остановилась и обернулась к танцующей паре. Мужчина держал свою пламенную партнершу в объятиях и смотрел ей в глаза таким взглядом, в котором чувство проступало даже сквозь картинную выразительность.

Они подошли к дому с набережной – к распахнутой стеклянной двери, из-за которой неслись звуки музыки. То, что играла Аленка, называлось «Сонатина», а чья – Лера не помнила. Но, стоя рядом с Игорем, в двух шагах от пианино, незаметно вглядываясь в лицо своей дочери, она не пыталась вспомнить композитора, не пыталась вслушаться в музыку…

Что-то другое происходило в ней, и этому не было названия.

– Сева, – негромко окликнул сына Игорь, когда Аленка закончила играть, – по-моему, пора домой. Не будем злоупотреблять гостеприимством. Тем более что завтра мы увидимся на пляже, а послезавтра поплывем на яхте в бухту.

– Ой, в бухту! – обрадованно воскликнула Аленка. – Мам, а у Севы есть спиннинг, он мне даст рыбу половить!

Лера зашла в дочкину спальню, когда та дочитывала последние страницы в книжке про Босоножку, которой была увлечена последние две недели. Книжка была из шкафа Елены Васильевны – старая, с чудесными картинками. Аленка считала, что сама похожа на главную героиню – куклу Босоножку.

– Аленочка, – помедлив, сказала Лера, – нам ведь здесь еще почти неделю осталось быть, потом ты в Барселону поедешь…

Аленка посмотрела на маму удивленно: она не понимала, что та хочет сказать.

– Знаешь, – продолжала Лера, – я хочу попросить Зосю, чтобы она тебя отвезла вместо меня. Ты не обидишься?

– Не-ет, – протянула Аленка. – А ты куда поедешь?

– Я хочу завтра улететь в Москву, – сказала Лера.

Она ожидала, что Аленка начнет расспрашивать, отчего она уезжает так внезапно, и даже придумала что-то о звонке из театра и о неожиданных проблемах с отправкой реквизита за границу. Но Аленка сказала совсем не то, чего Лера ожидала:

– Мам, а ведь Митя не в Москве, он в Финляндии. Зачем же ты едешь?

– Я… – растерялась Лера. – Я должна… А откуда ты знаешь, где он? – спросила она, чтобы не отвечать на этот единственно точный вопрос.

– А он мне звонил, – помедлив, сказала Аленка. – Еще в самом начале, когда мы только что сюда приехали. И потом еще раз…

– Откуда же он узнал телефон? – удивилась было Лера. – Ты ему говорила?

– Да нет, я же тоже не знала. – Кажется, Аленка только сейчас об этом подумала. – Правда, откуда? Да он же всегда все узнает, что хочет, мам, ты не знаешь разве?

– Что же он тебе сказал? – тихо спросила Лера.

– Спросил, нравится ли мне здесь. Сказал, что у него подряд идут концерты. Я спросила: Митя, ты устал? А он сказал: я устал, но это хорошо. – Словно заметив единственный вопрос, стоящий в Лериных глазах, Аленка добавила: – Он спросил: как мама? Я сказала, что не знаю… Я же правда не знаю, мам! Я что-то неправильно сказала?

– Нет, милая, все правильно, – покачала головой Лера. – Я и сама не знаю, как я…

– Ну вот, я ему сказала: Мить, приезжай к нам! А он говорит: нет, я поеду сразу в Эдинбург и буду там ждать остальных. И все! Мама, а Эдинбург – это что? – с любопытством спросила Аленка.

– Шотландия. Там Вальтеру Скотту памятник есть. Помнишь, я тебе рассказывала про Айвенго? Это Вальтер Скотт написал. Там будет театральный фестиваль, и наш театр тоже поедет.