Обещание - Даниэла Стил Страница 70

— Какой девицы?

Майкл никак не мог сообразить, в чем дело, и это было неудивительно.Марион знала, что сегодня у него выдался тяжелый день — переговоры, деловыевстречи, да еще волнения по поводу ее очередного сердечного приступа.

— Насчет этой фотохудожницы, Мари Адам-сон… Эй, Майкл,проснись!

— Я не сплю. Уже не сплю, — мрачно откликнулсяон. — И что я должен с ней сделать? Убить? Пригласить на ужин? Жениться?

«Жениться, и немедленно», — хотелось сказать Марион, ноона сдержалась.

— Она нужна нам. Очень нужна.

— Да?

— Да, Майкл, да. К сожалению, я не смогу больше еюзаниматься — Джордж мне голову оторвет. Но ты — можешь!

— Ты, наверное, шутишь, мама. Не ожидал от тебя…Кто-кто, а уж ты-то должна себе представлять, сколько у меня сейчас работы.Пусть ею займется Бен, хорошо?

— Ты прекрасно знаешь, что у Бена ничего не получилось.Я встречалась с ней — это умная, молодая и красивая женщина, у которое естьстиль, вкус и характер. С ней должен разговаривать кто-то из руководствакорпорации, иначе ничего не выйдет, — настаивала Марион.

— Все равно для меня это лишняя головная боль.

— Это ты для меня — головная боль! — в сердцахсказала Марион. — А теперь слушай меня, Майкл, и не перебивай. Мне всеравно, что ты сделаешь, чтобы заставить ее подписать с нами контракт. Хочешь —ухаживай за ней, обольщай, дари подарки, води по ресторанам — девица тогостоит. Мне нужно, чтобы она работала с нами над оформлением медицинскогоцентра, и я прошу тебя сделать это. Для меня, Майкл…

Марион почти упрашивала его и, поймав себя на этом, толькопокачала головой. Это было что-то новенькое. Должно быть, она на самом делестареет.

— Ты сошла с ума, мама! У меня нет ни одной лишнейминуты. Займись ею сама, хорошо?

— Я же ухожу в отставку, ты что, забыл? — Марионулыбнулась. — Но если ты не сделаешь этого, я предупреждаю: я вернусь наработу и буду просиживать в своем кабинете с утра до позднего вечера. Я будуходить на все деловые переговоры и ездить во все командировки… Так и знай,Майкл, я сделаю это!

В ее голосе прозвучала былая решимость, и Майкл вынужденнорассмеялся.

— Хорошо, я займусь этим.

— Вот и займись, только не откладывай. Я прослежу.

— О господи, мама!.. Я же сказал — сделаю, значит,сделаю. Ну как, теперь ты довольна? Могу я идти досыпать?

— Да, можешь. Только не забудь, что ты мне обещал. Яведь от тебя не отстану.

— Хорошо, хорошо… Кстати, повтори… как ее зовут?

— Адамсон. Мари Адамсон.

— Ладно, я записал. Я займусь этим в самое ближайшеевремя, — пообещал Майкл, не слишком обрадованный предстоящей миссией.

— Хорошо, дорогой. И… спасибо.

— Спокойной ночи, полуночница… Да, чуть не забыл: примимои поздравления и прочее. Кстати, могу я быть свидетелем?

— Ну конечно. Я на тебя рассчитывала. Спокойной ночи,дорогой.

Они повесили трубки почти одновременно, и Марион Хилларднаконец-то почувствовала, что может вздохнуть спокойно. Разумеется, она понимала,что из ее затеи может ничего не выйти. Все-таки два прошедших года нельзя былотак просто сбросить со счетов: чувства, характеры, привычки Майкла и Нэнсипретерпели за это время значительные изменения. Нэнси — та и вовсе стала совсемдругим человеком, но Марион не знала, что еще она может сделать.

Нет, не правда. Она могла бы быть откровенной с сыном доконца, но, уже проваливаясь в сон, Марион подумала, что еще не созрела длявенца мученицы, готовой страдать за правду. Да и правда эта могла принестиМайклу гораздо больше вреда, чем пользы.

Джордж совершенно прав — будет гораздо лучше, если Нэнси иМайкл сами попробуют заново сложить свои жизни. Им нужно только немножкопомочь. Ничего сверх этого она делать не должна.

Ей ни под каким видом не следует рассказывать сыну, что онанатворила. Со временем он, конечно, все узнает, но Марион надеялась, что кэтому времени Майкл будет достаточно счастлив, чтобы простить ее.