Тень Роксоланы - Айрат Севийорум Страница 7
Тень Роксоланы - Айрат Севийорум читать онлайн бесплатно
Султан улыбнулся. Этот простой, безыскусный танец, странная чужеземная песня, напомнившая ему слепых кобзарей из далеких славянских земель, забредавших иногда на османские рынки, и тонкий голосок, сплетающийся с флейтой в нежном объятии, затронули его сердце. Сулейман чувствовал, как сами собой рождаются в нем стихотворные строки, такие же ясные и прозрачные, как голос девушки, такие же солнечные, как ее косы. Молодой султан имел недюжинное поэтическое дарование, едва ли не превышавшее его воинские таланты.
В этой девушке, в ее песне и танце на первый взгляд не было ничего эротического, как в танцах одалисок гарема, но Сулейман почувствовал что-то более глубокое, проникающее не просто в чресла, но в саму душу. Это тоже была эротика, но совсем иная, незнакомая. И желание возникало в сердце, которое готово было выпрыгнуть из груди и броситься навстречу юной певице. Сулейман медленно поднял руку…
Дарюсааде агасы застыл неподвижно, будто окаменев. В этой поднятой руке султана сейчас был сосредоточен весь его мир, жизнь и смерть. Стиснутые пальцы разжались, и в сторону Настеньки, кружась, полетел фиолетовый шелковый платок с золотой вышивкой по краям. Евнух позволил себе один маленький неслышный вздох.
* * *
Настенька, раскрывши рот от изумления, рассматривала огромную бабочку, что порхала вокруг небольшого фонтанчика перед резными высокими дверьми. Настеньке знала, что эти двери отделяют гарем от внешнего мира, их тщательно охраняют могучие стражники, и приближаться к ним ни в коем случае нельзя. Обитательницы гарема должны жить в гареме. Вот разве что если разрешат прогулку по саду, но в сад гарема ведут другие двери. Настеньку же, несмотря на все предупреждения, упорно тянуло к запретному выходу.
Но больше всего ее привлекал фонтан. Три мраморные чаши, расположенные одна над другой, и весело льющиеся струи воды, которые звенели, как весенние ручейки той, далекой, почти уже забытой жизни, которая оборвалась с татарским набегом. Странно, но именно фонтаны, которых и не знали в глухой украинской деревеньке, всегда напоминали Настеньке о семье, о родине.
Настенька часто приходила к тяжелой двери. Она любовалась фонтаном, закрывала глаза, слушая весенний звон воды, вспоминала ласковые руки матери, густой голос отца, доносящийся из широкой, лопатообразной бороды, подружек, поющих за прялками, запах ладана, клубами вырывающийся из кадила, которым размахивал старенький дьякон, буйное вишневое цветение весной, ромашковые луга, колючий малинник, полный ароматных ягод, полянки с лиловыми колокольчиками, грибные шляпки, торчащие из вечно сырого зеленого мха, тяжелые еловые лапы, склоняющиеся до самой земли… Чужой фонтан пел Настеньке о родной стороне, о густых лесах и луговых просторах.
На этот раз Настеньке особенно повезло – к фонтану прилетела бабочка. Она была настоящей красавицей – огромная, с широкими синезолотыми крыльями, и напоминала местные ткани, тяжелые, шитые камнями, золотой и серебряной нитью. Никакого сравнения со скромными белыми и желтыми бабочками, порхающими над родными лугами. И Настенька любовалась заморским чудом, замерев от восторга. Розовые губки ее раздвинулись, нижнюю она немножко прикусила, глазаблестели, щеки разрумянились. Обыкновенно не слишком красивое личико ее преобразилось прелестью восхищения и любопытства юного, неискушенного существа, и девушка казалась настоящей красавицей.
Бабочка присела на край нижней чаши, распахнула широко бархатные крылья, присыпанные золотой крошкой, замерла. Настенька осторожно потянулась к ней, уж очень хотелось прикоснуться к чуду.
– Нет, вы только посмотрите на эту дрянь! – Резкий голос ворвался в тихие девичьи мечтания, разом разрушив все волшебство. Даже фонтан, казалось, притих в растерянности и испуге.
Настенька обернулась. Длинный алый кафтан, расшитый золотыми и жемчужными цветами, заслонил сладкие домашние видения, будто яркое солнце, неожиданно ударившее лучом из-за облака в нежную дрожащую тень под деревом. Бледно-розовое покрывало окутывало изящную гибкую фигуру, пухлая белая рука, унизанная кольцами с крупными камнями, сжимала шелковый край, вторая, украшенная змееподобным браслетом, сердито дергала ворот кафтана. Темные глаза, густо обведенные черным, обрамленные длинными ресницами, смотрели на Настеньку с ядовитой злобой. За спиной красавицы стояли служанки.
– Султанша… – Настенька неловко присела, как учили аги, сложив руки лодочкой перед животом. – Простите, я не заметила…
– Как ты смеешь поворачиваться к госпоже спиной? – Девушка, сопровождавшая Махидевран Султан, любимую наложницу повелителя, мать наследника престола, высокомерно ткнула в Настеньку пальцем. – Совсем стыд потеряла. Вот уж пожалуюсь на тебя are.
Сама султанша при этом молчала, рассматривала Настеньку внимательно, будто вошь, пойманную в густой косе. Только глаза ее блестели нехорошо, болезненно, и казалось девушке, что не красавица-султанша перед ней, а злобная ведьма, из тех, про которых маменька в сказках рассказывала, что детишек заблудившихся к себе заманивают, а потом жарят и едят. Настеньке мерещилось, что она уже на лопате сидит, а ведьма эту лопату в печь задвигает, и пламя там горит жаркое, аж волосы трещат.
– Я не хотела, – едва слышно, задыхаясь от страха, пробормотала Настенька. – Я случайно…
Она не могла оторваться от глаз Махидевран, зачарованная, как кролик перед змеей, и так же дрожала, не в силах двинуться с места, даже не могла голову опустить, как положено перед госпожой. Никогда еще Настеньке не было так страшно, даже тогда, когда татарский воин, повизгивая от восторга, тащил ее за косы из хлева, больно дергая волосы. Даже тогда, когда она услышала тонкий взвизг кривой сабли, одним ударом снесшего голову деревенскому кузнецу, который пытался защитить жену. Даже тогда, когда волоклась за вонючей татарской лошадью, а батюшка, весь измазанный грязью и кровью, валявшийся на пороге церквушки, провожал ее крестным знамением, и во взгляде его было окончательное прощание, как с покойницей. Тогда было больше злости, чем страха. Но сейчас, глядя в миндалевидные глаза Махидевран, почерневшие от гнева, Настенька задыхалась от самого настоящего ужаса.
– Она еще и пререкается! – взвизгнула девушка, что кричала на Настеньку. И в резком голосе ее послышался визг той кривой сабли, из-под клинка которой горячо и дымно брызнула кровь кузнеца. – Не понимаю, как ее еще держат во дворце! Надо было выбросить за дверь, такую-то нахалку!
Настеньке стало обидно. Да что ж это такое? Ну, засмотрелась на бабочку, так ведь глаз на затылке ни у кого нет. Откуда ж знать было, что султанша подкрадется так неслышно! За что ругают? За что выгнать грозят? Первоначальный испуг сменился упрямством, быстро перелившимся в гордый гнев.
– Меня нельзя за дверь, – сказала Настенька, вскидывая рыжеволосую головку. – Султан сказал, что я – его радость!
– Ах ты… – задохнулась в возмущении девушка, а Махидевран шагнула вперед. Глаза ее сузились в щелки так, что уже не видно было ничего, кроме мохнатых ресниц да густо намазанных теней. Пятна румян полыхали на побледневших щеках, как у скоморохов. Настенька невольно улыбнулась.
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Comments