Шах королеве. Пастушка королевского двора - Евгений Маурин Страница 69

Весь вид Полины д'Артиньи говорил о глубоком страдании и серьезной душевной муке. Красивая, обычно веселая, шаловливая девушка теперь была просто страшна со своим иссиня-бледным лицом, большими черными кругами под страдальчески расширенными глазами и мертвенной механичностью движений автомата. Да, недешево давалось Полине право на жизнь!

Просидев в своей безнадежной позе несколько минут, девушка вздрогнула, провела рукой по исхудалому лицу, нервно одернула шаль, накинутую на обнаженные в ночном туалете плечи, и прошептала с тоской:

– Не, могу, не могу! Боже, что мне делать?

Она страдальчески заломила руки и снова воскликнула:

– Но я должна! У меня нет другого выхода. Боже, прости мне этот невольный грех!.. Ты видишь, я не могу иначе.

Полина встала, взяла принесенную с собой баночку и направилась к туалетному столу. Но энергия тут же оставила ее.

– Я должна… должна! – пролепетала она, подбадривая себя. Наконец, после явной борьбы с собой, она поставила на туалетный стол принесенную с собой коробочку и взяла оттуда совершенно такую же по внешнему виду.

Однако дело, по-видимому, не было сделано, потому что Полина никак не могла решиться отойти от стола. Она несколько раз порывисто тянулась к поставленной ею баночке, отнимала руку и снова тянулась. Наконец она схватилась за голову и кинулась к двери.

И все же за порог комнаты Полина так и не перешагнула! Покачнувшись она бессильно прислонилась к дверному косяку, опять в течение нескольких минут была погружена в какие-то безнадежные думы и затем пробормотала:

– Нет, не могу… Это я не смею взять на свою душу… Пусть будет, что будет…

Решение как будто успокоило девушку, ее бледное лицо слегка порозовело, взор утратил свою напряженность. Твердо и решительно вернулась она к туалету, поставила захваченную оттуда баночку и протянула руку за принесенной ею, но вдруг отчаянно вскрикнула и в смертельном испуге отскочила в сторону: из-за занавески у туалетного столика высунулась чья-то рука и овладела баночкой, а затем откуда показалась женская фигура, и звонкий голос Беатрисы Перигор спокойно, словно ничего не случилось, произнес:

– Я была уверена, что в конце концов вы этого все-таки не сделаете!

Полина хотела бежать, но ее ноги словно приросли к полу.

В следующую секунду Беатриса уже оказалась у двери, заслоняя собой единственный выход из комнаты, и продолжала:

– Итак, доброе начало все же восторжествовало в последнюю минуту в вашей душе! Очень рада, что не ошиблась в вас. Но все-таки… Ай-ай-ай! Как же вы могли решиться на это? Ну представьте себе, что я ровно ничего не знала бы, не подстерегала бы вас здесь, а вас кто-нибудь спугнул бы? Ведь тогда баночка так и осталась бы на столе, и за доброту и ласку Луизы де Лавальер вы отплатили бы ей… Впрочем, вы, кажется, даже не знаете, на какое злое дело вас послали?

Вместо ответа Полина упала в кресло и истерически заплакала.

– Тише! – испуганно крикнула Беата, подбегая к д'Артиньи. – Если вы будете голосить на весь дом, то кто-нибудь еще проснется и поинтересуется узнать, что такое происходит в будуаре госпожи де Лавальер. Да и сама она не так-то далеко от этой комнаты. А нам с вами совершенно не нужны посторонние свидетели, мы с вами столкуемся и с глазу на глаз. Да успокойтесь же, успокойтесь! – прибавила она, ласково поглаживая рыдавшую девушку по голове. – Разве вы не видите, что я вовсе не желаю вам зла? Если бы я хотела, то подняла бы на ноги весь дом и захватила бы вас с поличным при свидетелях. Но я этого не сделала, хотя знаю все. Поверьте, я знаю, кто и чем вынудил вас решиться на это! Мне не ясно только одно: что заставило вас пойти к бабушке Вуазен и создать такое оружие против себя. Но если вы все объясните мне, то, клянусь вам спасением своей души, я устрою все к полному благополучию. Только вы должны быть со мной как можно откровеннее…

– Ах, я так исстрадалась, так исстрадалась! – простонала Полина.

– Охотно верю, – согласилась Беата. – Но вы, по-видимому, уже начинаете обретать спокойствие и дар речи, а потому отправимся ко мне в комнату; там мы обо всем переговорим, и никто ничего не будет знать!

Беата ласково, но твердо охватила Полину за талию одной рукой и, не выпуская из другой предательской коробочки, настойчиво повлекла за собой уличенную преступницу к себе в комнату.

Здесь, успокоившись немного, Полина открыла Беате свою душу. Она рассказала ей, как ее в ранней юности увлек обольститель, как предстоящая свадьба с кавалером де Гранире заставила ее снова начать терзаться этим грехом молодости и как, следуя совету Мари Руазель, она решила купить у Вуазенши средство для исправления прошлой беды.

– Так, теперь я понимаю все! – сказала Беата, когда Артиньи кончила свой рассказ. – Особенно винить вас я не могу, хотя, будь я на вашем месте, я взяла бы баночку из рук герцогини Орлеанской, отправилась бы со снадобьем прямо к королю и повинилась бы ему во всем. Однако для моих планов гораздо лучше так, как вышло, а потому я не в претензии на вас. Теперь скажите мне, действительно ли вы так привязаны к Лавальер, как только что уверяли меня?

– О, я бесконечно люблю ее! Клянусь вам в этом всем самым святым для меня! – воскликнула Полина.

– Значит, если я сумею отвести от вас беду и вырвать вас из рук герцогини и ее шайки, то вы согласитесь помочь мне оберегать Луизу от всего дурного и привести ее к полному счастью?

– Еели даже вы ничего не сделаете для меня, но мне только можно будет остаться в живых. Я ведь твердо решила покончить с собой, потому что у меня не было иного выхода: или сделать то, что мне приказывали, или уйти из жизни. Если я только буду жива и останусь здесь, то я все равно готова сделать все для счастья Луизы!

– Вы даете мне свое слово в этом?

– Клянусь своим вечным спасением!

– Отлично! В таком случае мы – союзницы. Все мое назначение подле Луизы – незаметно охранять ее от козней врагов, а вся моя сила в том, что никто не догадывается об этой моей роли. Я могу спокойно наблюдать, следить, разузнавать. И действительно, как вы убедились на себе, я знаю многое, почти все! Тем не менее мне одной трудно справляться, и если вы поможете мне…

– О, с восторгом!

– Ну так вот. Первым делом вас надо избавить от зависимости по отношению к герцогине. В один из ближайших дней король при ее высочестве покажет, что ему известно о вашем посещении Вуазенши. Теперь о другом. Вы очень любите своего жениха?

– Ах, теперь я никого не люблю! Я так перемучилась, так исстрадалась…

– Значит, разлука с женихом не очень и огорчила бы вас?

– Я только свободнее вздохнула бы…

– Значит, если на этих днях кавалер де Гранире получит королевский приказ отправиться с поручением… ну хоть в Испанию или Англию, а вы окажетесь необходимой при Лавальер, то…

– Чем я смогу когда-нибудь отблагодарить вас? – с чувством произнесла Полина, поднимая на Беату взор своих просветлевших глаз.