Здесь, на Земле - Элис Хоффман Страница 69

Более-менее насытившись, Хэнк не спеша пробирается на кухню через толпу и тут сквозь ближайшее окно видит, как на подъездную аллею вкатывает пикап Холлиса.

— Черт! — вырывается у парня.

Он будет за все в ответе, и ему это известно.

Холлис входит в гостиную — безукоризненный костюм, черное пальто из мягкой итальянской шерсти, — привнеся с собой уличный мороз и атмосферу подозрительности. Он останавливается поздороваться с двумя членами городского совета (недурную сумму он пожертвовал на днях в подотчетные им дела), а глаза так и шарят по присутствующим. Но Хэнк успевает-таки незамеченным достичь кухни.

— Холлис здесь!

Марч мгновение смотрит на него, затем, не говоря ни слова, идет к черному входу и дергает дверь. Она в такой панике, что напрочь забывает о своей куртке.

— Погоди, — хватает Сьюзи за руку подругу. — Пришел мужчина, с которым ты живешь, а ты бежишь с черного хода? Подумай об этом хорошенько, Марч.

— Ты не понимаешь, — пытается объяснить та (она так часто в последнее время произносит эту фразу, что и самой почти смешно). — Для Холлиса мое присутствие здесь — измена. Он решит, будто я заодно с тобой.

— Гвен оставила у меня второй авиабилет. Слетай домой, хотя бы ненадолго. Возьми тайм-аут, отдохни, поразмышляй.

Марч смешно. О таком не размышляешь. В это падаешь, летишь вниз головой, без страховки, без опоры.

Холлис входит на кухню и видит — Марч стоит и смеется у черного хода, — и ему это ничуть не по душе. Сегодня вечером во «Льве» он встретил Элисон Хартвиг, они пошли в укромное местечко (ей удалось на время избавиться от матери и детишек), но он дал ей знать, что должен быть до полуночи дома. Вернулся на ферму — там никого. Примерно с час заняло у него выследить Марч, и это тоже не прибавило ему удовольствия.

— Привет, Сью, — говорит он как ни в чем не бывало. — Классная вечеринка.

— Ага. Как жаль, что ты не приглашен.

— А я ведь могу обидеться. Неужели тебе не жаль моих ранимых чувств? — усмехается Холлис.

— Ни на грога.

Холлис наклоняется к Марч и целует. Его губы холодны, на отворотах пальто — снег.

— Ты самая прекрасная из всех женщин здесь. Как всегда.

Он замечает Хэнка. Не слишком ли много парень на себя берет — лезть не в свои дела.

— Не ожидал тебя здесь увидеть. Лучше бы тебе уйти.

Хэнк смотрит на Марч, не зная, как поступить.

— Иди, — говорит она (даже и не скажешь, что вся она на нервах; смеется, пьет вино). — Найди кого-нибудь из сверстников, друзей. Не коченей всю ночь в своей машине.

— Ладно, — бормочет парень.

— Ты пил? — кладет Холлис руку ему на плечо, когда Хэнк проходит мимо.

— Только пиво. Одну банку.

— Ты же помнишь: тебе нельзя двигаться в этом направлении, учитывая твою наследственность.

Это худшее из всего, что он мог сказать Хэнку, — будто тот может пойти по стопам отца, — и Холлис это прекрасно знает. Марч едва верит своим ушам.

— Он выпил всего одно пиво. Я купила. Это что, алкоголизм, по-твоему?

— Наверное, мне впрямь лучше ограничиться колой, — выходя, говорит Хэнк.

— Нам, кстати, тоже пора, — небрежно роняет Холлис.

Он произнес это легко, но кого это обманет? Ничего у Холлиса не легко. Марч пристально на него смотрит. Доказательство — в его глазах. Там ярость.

— Ты можешь остаться у меня на ночь, — предлагает Сьюзи.

Ее не одурачить любезными манерами Холлиса.

Он смеется.

— Не слишком ли стары вы, девушки, для «вечеринки в пижамах»? [33]

— Спасибо, — обнимает Марч подругу. — Как-нибудь в другой раз.

— Можешь вернуться, как только захочешь, — на ухо говорит ей Сьюзи, так что Холлис вынужден напрячь свой слух. — Ты ведь знаешь.

В воздухе порхает конфетти, звучит медленная музыка. Холлис ждет Марч у входа, с ее курточкой и шарфом, держа дверь открытой настежь. Они выходят.

— Никогда больше так со мной не поступай.

Они спускаются по заснеженной аллее. Еще слышны голоса вечеринки. Холлис в такой ярости, что вокруг него потрескивает воздух.

— Ты должна была быть дома, когда я вернулся. А тебя там не было.

Он хватает ее за руку для пущей убедительности, тянет к себе, наклоняется к уху.

— Я терпеть не могу пустой дом.

Голос его настолько серьезен, что едва различимы слова.

Слышно, как хлопает дверь, еще один гость уходит с вечеринки. Он ступает на крыльцо, и Марч обмирает, представив, что видит сейчас перед собой этот человек: мужчина в ярости, испуганная женщина; кружится снег и падает на ледяную корку кирпичной, «в елочку», дорожки.

— Чего уставился? — разворачивается Холлис к незнакомцу.

Марч узнает его: коллега Сьюзи, редактор спортивных новостей, кажется Берт по фамилии Какой-то-там. Он вытаскивал перчатки из кармана и уже держал на изготовку автомобильные ключи, но остановился, увидев, как Холлис держит Марч.

— Эй, приятель, — тон у него мягкий, будто он говорит с маньяком, — расслабься. Новый год все-таки.

Марч еле сдерживает слезы. Вот как они выглядят со стороны: пара, балансирующая на грани; женщина — в ожидании, что ей вот-вот причинят боль. А разве не так? Кто она теперь? Та, кем хочет себя видеть, или та, кто есть на самом деле?

— Ты как меня назвал?

Холлис отпускает Марч и делает шаг к веранде. Так он обычно отвечал Алану и его дружкам, когда они шли за ним до самого дома, швыряли камни, обзывались. «Приятель» — этим словом они хотели сказать, что он ничто, пустое место. Нет, больше такого он терпеть не станет.

Ночной воздух холоден, но у Марч словно все горит внутри. Она очень хочет, чтобы этот Берт, или как там его, вернулся опять на вечеринку. Тогда они с Холлисом спокойно уйдут, и все закончится без осложнений. Она хочет этого так сильно, что почти ощущает на вкус. И вкус этот горек.

Дверь опять открывается, свет лучом озаряет аллею. На веранду, смеясь, выходят две женщины. Смех падает на заледенелую дорожку и гаснет в тишине.

— Дорогой? — произносит одна из женщин, почувствовав недоброе.

Это жена редактора (или его подруга), Марч понимает это по тревоге в голосе.

— Дорогой? — повторяет женщина, пару раз моргнув, будто видит перед собой то, чего не должно быть.

— Идем, — говорит Марч.

Теперь она хватает его, но Холлис вырывает руку. Он поворачивается и смотрит на нее. Так, будто видит в первый раз. Марч страшно.