В погоне за счастьем - Дуглас Кеннеди Страница 67

Но она хочет, как лучше.

Нет, это не так.

Она хочет, чтобы тебя осмотрел лучший врач.

Она хочет манипулировать всем и вся.

Ты несправедлива…

Несправедлива? Несправедлива? И ты осмеливаешься говорить со мной о справедливости?

Относись к ней с юмором, пожалуйста. Это всем облегчит жизнь.

Так я стала пациенткой доктора Айзенберга — грубого и неприветливого старикана, лишенного какой бы то ни было теплоты, зато с непомерно раздутым самомнением. Неудивительно, что миссис Грей одобрила его кандидатуру.

Ежедневные телефонные звонки стали нормой моей жизни. Каждый день возникало какое-то новое дело, которое миссис Грей считала необходимым обсудить со мной. Чаще всего речь шла о какой-то бессмыслице.

Здравствуй, дорогая. Я хочу, чтобы ты сходила в «Каффс» на Саунд-Бич-авеню и купила своему мужу утренний выпуск «Уолл-стрит джорнал». Там статья про его однокашника по Принстону, Прескотта Лоуренса, который делает потрясающую карьеру на Уолл-стрит.

Насколько я знаю, Джордж получает «Уолл-стрит джорнал» в банке.

А вдруг сегодня не получит? Так что будь умницей, сходи в «Каффс» и купи газету.

Хорошо, хорошо, — сказала я, даже не собираясь исполнять эту глупую директиву. Уже днем раздался стук в дверь. На пороге стоял посыльный с копией «Уолл-стрит джорнал» в руке.

Вот газета, которую вы заказывали, — сказал он.

Я не заказывала.

Ну значит, кто-то заказал для вас.

Через час последовал телефонный звонок.

Дорогая, ты получила газету?

Я промолчала.

Обязательно проследи, чтобы Джордж прочитал статью о Прескотте Лоуренсе. И пожалуйста, на будущее: не надо так бурно реагировать на мои маленькие просьбы.

Изо дня в день она изводила меня своими звонками. Совершенно естественно, что месяце на четвертом моей беременности я сорвалась. Был жаркий июльский день — столбик термометра неумолимо полз вверх, влажность не отставала. В доме было невыносимо жарко. Я изнывала от духоты и чувствовала себя раздутой. спальня больше напоминала парилку. Вот уже несколько ночей я плохо спала.

И вот, как обычно, утром позвонила миссис Грей:

Доброе утро, дорогая…

Прежде чем она успела изложить свой распорядок дня, я повесила трубку. Телефон тут же зазвонил снова. Я не подошла. Спустя пять минут — еще звонок, но я не сняла трубку. И не отвечала весь день, хотя звонки раздавались с интервалом в двадцать минут.

После трех пополудни телефон замолчал. Я испытала невыразимое облегчение. Ведь я одержала маленькую победу. Наконец-то она уяснила, что к чему. И больше не будет травить меня.

Часам к шести вечера телефон вернулся к жизни. Решив, что это Джордж звонит предупредить меня о том, что задерживается на работе, я сняла трубку. Это была моя ошибка.

Здравствуй, дорогая.

Ее голос был, как всегда, невозмутимым.

Тебя не затруднит объяснить мне, почему ты бросила трубку сегодня утром?

Потому что я не хотела разговаривать с вами.

Возникла пауза. Я почувствовала, что она слегка опешила от такого заявления. Наконец она сказала:

Это недопустимо.

Мне плевать, допустимо это или нет. Просто я больше не стану мириться с вашим возмутительным поведением по отношению ко мне.

Она хохотнула:

Подумать только, мы сегодня такие смелые.

Дело не в смелости. Просто с меня довольно.

Боюсь, что тебе придется смириться с моей назойливой натурой. Потому что ты вышла замуж за моего сына и…

То, что я вышла замуж за вашего сына, не дает вам права диктовать мне, что делать.

Напротив, у меня есть все права. Ты носишь моего внука…

Он или она, это мой ребенок.

Только попробуй сбежать от этого брака, и ты очень скоро узнаешь, чей это ребенок.

Я не собираюсь бежать от брака.

Да нет, собираешься. Иначе почему твой брат навещает тебя каждую неделю?

Потому что он мой брат, вот почему. И мне здесь одиноко.

Это потому, что никто не испытывает к тебе симпатий, дорогая. Ты не вписываешься в местное общество… уверена, на это ты и жалуешься своему любимому братцу, пока вы коротаете время на пляже Тоддз-Пойнт…

Черт возьми, откуда вам известно про визиты моего брата?..

Городок маленький. Люди говорят. И что важно, говорят мне. И, дорогая, больше не произноси при мне ругательств. Я этого не переношу.

Мне плевать, что вы переносите, а чего нет…

Охотно верю, — мягко произнесла она. — Только помни: если ты захочешь уйти от Джорджа, меня это вполне устроит, как и мистера Грея. Только оставишь нам ребенка…

До меня не сразу дошел смысл ее слов.

Что вы сказали? — прошептала я.

Ее тон оставался мягким, сердечным.

Я сказала, что буду очень счастлива, если ты оставишь Джорджа после родов… конечно, при условии, что мы оформим опеку над ребенком.

Мы?

Джордж, разумеется… юридически.

Трубка задрожала в моей руке. Я сделала глубокий вдох, пытаясь успокоиться.

Вы сами слышите, что говорите? — спросила я.

Какой странный вопрос, — фальшиво засмеялась она. — Естественно, я слышу, что говорю. Вопрос в другом: слышишь ли ты, дорогая?

Скажем, если я просто исчезну…

Куда? Подашься в леса? Снимешь какую-нибудь хибару в большом городе? Ты знаешь, что мы не пожалеем денег, чтобы найти тебя. И мы тебя найдем. В этом не сомневайся. И когда это произойдет, факт твоего бегства лишь укрепит наши позиции в суде. Конечно, ты можешь дождаться, пока родится ребенок, а потом подать на развод. Но прежде чем ты выберешь этот вариант, подумай: мистер Грей — партнер одной из наиболее влиятельных юридических компаний Уолл-стрит. При необходимости вся юридическая мощь этой конторы будет направлена против тебя. Поверь мне, суд признает тебя недобросовестной матерью, прежде чем ты успеешь открыть рот.

Трубка снова затряслась в руке. Мне вдруг стало нехорошо.

Ты еще на проводе, дорогая? — спросила она.

Я не могла говорить.

Я тебя огорчила, дорогая?

Молчание.

О, я чувствую, что огорчила. Хотя на самом деле всего лишь пыталась обрисовать тебе последствия, если вдруг ты решишься на какую-нибудь глупость. Но ты ведь не будешь делать глупостей, да, дорогая?

Молчание.

Я жду ответа.