Младший сын мэра - Ольга Рузанова Страница 66

У меня слов нет. Шикарная квартира. По площади как пять моих однушек. Комнат немного — кухня, гостиная и две спальни, но все они просторные, светлые и с высокими потолками. Видно, что куплена недавно, потому что обжитой не выглядит. Не на всех окнах занавески и на кухне совсем мало посуды.

— Ну, как? — спрашивает Кир, следуя за мной по пятам из комнаты в комнату.

— Хорошая квартира, — отвечаю честно, — но неуютная.

Наверное, он решает, что это камушек в огород Карины, потому что, вдруг хитро улыбнувшись, разводит руками в стороны.

— На тебя вся надежда, Настен…

— Даже не знаю, — прохожу вглубь кухни, — работы непочатый край.

Слышу за спиной шаги, а в следующее мгновение на моей талии смыкаются руки Кирилла.

— Никогда бы не подумал, что так скучал по твоему вредному характеру.

— Я не вредничаю, Кир, — едва не задыхаюсь в тесных объятиях, — я… осторожничаю…

— Я тороплюсь?

— Да… Ты меня пугаешь…

Слишком много событий и перемен в нашей с Ромкой устоявшейся жизни. Я еще не успела привыкнуть к тому, что мой сын заимел родного отца, как этот самый отец уже залез в мою постель.

— Испугать Денежку дорогого стоит, — усмехается в ухо.

— Я уже давно не та Денежка, которой ты меня помнишь, Кир.

— Я вижу и… мне ее не хватает…

— Услышать, что Греховцеву не хватает Денежки — дорогого стоит, — со смехом переиначиваю его фразу.

— Пздц, Настя… Ты удивишься, если узнаешь, о чем я порой мечтаю.

— Очень интересно.

— Хочу хотя бы на день вернуться в то время, когда ты меня любила.

В груди вдруг сильно натягиваются невидимые нити, а потом одна за другой начинают лопаться. В горле образуется ком.

Я и сейчас люблю. Не меньше, чем тогда, когда моя любовь ему только мешала. Но кричать о ней, бездумно раздавая ее задаром, я больше не готова. Может быть потом, со временем. Не знаю.

— Я не хочу возвращаться в те дни, Кир.

Ничего не говорит. Вместо этого, склонившись, пробирается губами к моей шее. Снова целует в то место, где утром я обнаружила два лиловых пятна. Прихватывает кожу губами, легко касаясь ее языком.

— Бл*дь… балдею… такая вкусная.

Вдоль позвоночника бегут теплые мурашки, ноги становятся ватными и непослушными.

— Кир… а где Ромка?

— Он там, в гостиной ревизию проводит… шкафы проверяет.

— Ой! Там нет ничего такого, что бы он мог испортить или поломать?

— Нет, Насть… Я туда игрушек для него напихал.

— Снова игрушки? Может, хватит?

— Пусть играет… Я, знаешь, тоже наверстываю… скажи спасибо, что погремушки ему не покупаю.

— Ой, знаешь!.. — выпаливаю на эмоциях, но резко осекаюсь и добавляю уже другим тоном — блин… Ладно, прости, Кир. Я тоже виновата, признаю, пошла на поводу у своих обид… Надо было рассказать.

— Ты рассказала… это я долбо*б. Себя не вини, поняла? Я запрещаю.

На языке вертится колкость, но именно в этот момент оживает домофон.

— Доставка, — говорит Кирилл, выходя из кухни.

Пока он расплачивается с курьером, я иду искать Ромку. Он находится в гостиной в окружении целой горы новых игрушек.

— Мама! Смотли, сколько!

Твой отец ненормальный, сынок — проносится в голове. Изобразив на лице удивление, присаживаюсь рядом с ним, чтобы рассмотреть подарки как следует.

Кир, тормознув на пороге гостиной, уходит в кухню с пакетами из ресторана доставки. Слышу, как гремит посуда, шумит кофе — машина, а вскоре до нас доносится и его голос:

— Кушать подано, господа!

Он позаботился и о Ромке. Заказал для него из детского меню. Для меня открыл бутылку вина.

— Хочешь напоить и совратить меня? М?.. — спрашиваю, склонившись к его плечу.

Пригубляю напиток и медленно раскатываю во рту пряный терпкий вкус. Греховцев, замерев, смотрит на мои губы. Облизываю их языком. Кадык на его шее дергается.

По моим венам растекается тепло, инстинктивно прогнувшись в пояснице, вжимаюсь всем весом в стул. Сумасшедшие ощущения.