Младший сын мэра - Ольга Рузанова Страница 65

Кирилл.

Удерживая руль одной рукой, второй принимаю входящий на телефон вызов.

— Да, отец?

— За рулем?

— Говори, я на громкой, — включаю динамик и ставлю айфон в подставку на панели.

— Слушай, сын. Мне сегодня Инесса звонила.

*бать! Вот это номер! С тылу решила зайти?

— Чего интересного рассказывает?

— Говорит, дочку их ты попользовал и бросил? Врет, что ли?..

— Кто кого пользовал, — бормочу я и добавляю, — расстались мы с Кариной, еще до того, как она с Маришкой в гости к вам приехала…

— Я так и понял, — усмехается он, — Настя?

— Мы бы и так расстались, отец, — проговариваю внятно, — но… да, Настя…

— Не удивлен.

Я только смеюсь.

— Это типа похвала?

— Можешь и так считать, но… сын, — вдруг серьезнеет отец, — с Кариной по-людски все реши. Ее мать утверждает, что та в глубокой депрессии, чуть ли не руки на себя наложить собирается.

— Да, ладно! Она вчера пьяная из клуба мне голосовухи с проклятиями отправляла.

— Ясно, — проговаривает он, — с родителями ее поговори тогда.

— Поговорю, пап, как раз собирался.

Отключившись, подруливаю к своему офису и набираю Настену. Никогда, засранка, первой мне не звонит.

— Привет, — от тихого голоса вся шерсть дыбом встает. В груди горячо становится.

— Как дела у вас?

— Ты же утром спрашивал.

— Нормально все?

— Отлично. Каша съедена. Потерянный вчерашним вечером зеленый фломастер найден.

— Слава Богу.

Настя смеется. А потом мы просто молчим несколько секунд. Оба еще друг к другу привыкаем. Вернее, к статусу нашему новому.

— В вуз во сколько собираешься ехать?

— Уже собираюсь.

— Леха приехал?

— Да, — понижает голос, — Кир… он… в общем, он не сильно тебя жалует. Если что, я тебя предупредила.

— Я понял, Насть, не дурак… Разберемся.

— В смысле? — заметно настораживается.

— В смысле, как мужики… нормально все будет, не переживай.

— Ладно, не ругайтесь только.

— Насть…

— Ммм…

— Целую…

— Непривычно, — хихикает она.

Сам в шоке. Не замечал за собой раньше склонности к розовым соплям. Но не могу с собой ничего поделать — тянет на романтику. Цветы дарить не для того, чтоб косяк загладить, а чтобы радость в ее глазах увидеть, слова приятные говорить, чтоб улыбалась.

Говорю же — размотало, как тряпку.

Погружаюсь в работу до вечера. Мотаюсь между кадровым агентством и налоговой, но ко времени, когда Настя должна вернуться из вуза, сворачиваю все дела и еду к ее дому. Сидя в машине у въезда во двор, жду, когда мимо на остановку пойдет ее брат.

Ждать приходится недолго. Вижу, как ловко перепрыгнув через невысокое ограждение, он закидывает рюкзак на плечо, и, воткнув в ухо наушник, направляется в сторону моей тачки.

— Леха! — окликаю, выходя из машины.

Пацан останавливается. Развернувшись, демонстративно прячет руки в карманы куртки.

— Ну?..

— Поп*здим?..

— О чем с тобой п*здеть? Не горю желанием.

— Придется, Лех, потерпеть… ради сестры.

Усмехнувшись, он склоняет голову набок и, окатив меня волной своего презрения, смачно сплевывает на снег.

— Сядем? — киваю на машину.

— Говори здесь, я на треньку тороплюсь.

Леха вымахал в здоровенного детину. Почти с меня ростом. Если пойдет в рукопашку — не уверен, что справлюсь.

Вынув из кармана пачку сигарет, выбиваю для себя одну и предлагаю Лехе.

— Не курю. У Ромки проблемы с легкими были, ему таким дышать нельзя.

Говнюк. С козырей зашел. Но… избавиться от привычки я и сам уже решил.

— Ты знал, что он от меня? Почему не сообщил?

— Не знал. Даже если бы знал, не сказал, — заявляет пацан уверенно.

— Почему?

— Сам не догадываешься? Нахрена Романычу такой папаша?

— Какой такой?

— Который его мать беременной одну бросил. Я тебе, сука, никогда ее слез не прощу! — цедит Леха, подаваясь в мою сторону.

Слез. Пздц. Плакала из-за меня.

Затянувшись никотином, смотрю на ее брата. Тот психует, глядя себе под ноги, подошвой ботинка катает камушек по асфальту.

— У нас с Настей много чего х*евого было, — говорю я Лехе, — тебе знать не обязательно. Мы с ней со всем сами разберемся.

— Ага… разберемся… — бормочет со злостью, — быстро она тебя, козла, простила. Вон, смотрю, и Ромка папой называть стал… А ты заслужил?.. Лучше бы она Рокотова вместо тебя выбрала…

— Не выбрала, — перебиваю я, — Лех, я сильно сожалею, что…

— Ага, бл*дь, сожалеет он…

— Я сильно сожалею, — перебивая, давлю голосом, — что Насте столько пришлось пережить. Сильно, Леха! Мне хреново от того, что я не видел Ромаша совсем маленьким и не был с ней рядом, когда ей тяжело было, но… мы все наверстаем, ясно? Вместе с Настей.

— Еще одного бебика ей заделаешь? — хмыкает ее брат.

— Это мы без тебя решим, Алешка… Сестру я твою люблю. По-настоящему.

Молчит. Пялится в экран своего телефона, а потом вскидывает на меня взгляд.

— Крысу бросил свою?

— Карину? Мы расстались, да.

— Ладно, — разворачивается, чтобы уйти, но внезапно бросает через плечо, — не дай Бог обидишь — урою.

Уходит, а я завожу тачку и перегоняю ее под окна Настиной квартиры. Забираю с заднего сидения цветы и поднимаюсь к ней.

Слышу за дверью трель дверного звонка, Ромкин голос, Настины шаги.