Заблудившееся счастье - Маргарита Лаврик Страница 63

– Антон, у тебя есть ножницы? Мои длинные волосы превратились в настоящий размочаленный веник, я хочу их отстричь. Ты поможешь мне? И ещё. Где я могу помыться?

Ни слова не говоря, Антон достал большой гребень, подошёл ко мне и начал расчёсывать мои волосы. Не прошло и нескольких минут, как ножницы понадобились мне только для того, чтобы освободиться от отросших и грязных ногтей. Затем он поднял меня на руки и понёс на улицу. Оказалось, что на этом лесном участке, стоял не только дом, но была ещё и баня. Антон принёс меня туда, посадил на лавку, налил в таз воды, подал мыло и мочалку, а сам вышел. Прикосновение тёплой воды к телу было настоящим блаженством. Вскоре меня разморило до такой степени, что силы снова стали покидать меня. Я поняла, что без посторонней помощи, мне не справиться. Что делать? Звать на помощь я боялась. Нет, подумала я, нужно найти в себе силы и закончить начатое, и у меня снова всё получилось. Я была рада, что справилась. Не показывая своей слабости, я вышла из бани со счастливой улыбкой на лице. Правда, вид мой был несколько комичен. Антон отдал мне свой спортивный костюм, который висел на мне, как на вешалке, но меня это нисколько не смущало. Я была счастлива. Мне хотелось жить и жить, как можно дольше. В этот счастливый момент, я хотела обнять весь мир, рядом со мной был Антон, к которому у меня были самые нежные чувства. Я смотрела на него, как преданная ему одному, собака. В моём сердце уже жила любовь к этому человеку, подарившему мне жизнь. С этого дня, я ускоренными темпами стала возвращаться к нормальной жизни. Часто выходила на улицу, старалась во всём помогать Антону, и вскоре я совсем освободила его от кухни. Теперь он был добытчик, а я хранительница очага. Он часто подсмеивался надо мной и называл меня «кошка с сапогах», это потому что, выходя на улицу, я одевала на ноги большие кирзовые сапоги, ранее принадлежащие деду, который жил в этом доме. Однажды, Антон сшил мне тапочки из голенищ сапог. Я очень обрадовалась, что теперь у меня есть нормальная обувь и в благодарность за такой подарок, я подошла к Антону и поцеловала его, от чего сама смутилась и смутила его. Чтобы как-то сгладить неловкость, которая возникла между нами, я спросила его.

– Скажи мне, какое сегодня число?

Я не помню точно, какое он назвал мне число, я просто сказала ему, что одиннадцатого августа у меня день рождения.

– Сколько тебе будет лет? – Поинтересовался он. Я ответила, что мне исполнится восемнадцать лет. Меня тогда поразили его глаза, по которым я поняла, что он очень удивлён моим ответом. Неужели всё так плохо? Я не видела себя и потому не знала, как я выгляжу. Когда он вышел из дома, я обшарила все углы, все коробки и ящики. Я искала зеркало. Не может быть, чтобы его не было в доме? Бреется же он перед чем-то. Я нашла его за печкой, на приступке. Почему оно здесь? Только много позже, я поняла, что Антон специально прятал его от меня, чтобы я не смущалась своего вида. Вид, конечно, у меня был аховский. Всё лицо моё было покрыто пятнами, а большие серые глаза выражали такую тоску, что захотелось плакать. Я отставила от себя зеркало, положила голову на стол и зарыдала. За этим занятием меня и застал Антон. Он сел рядом, прижал меня к себе и стал успокаивать, как маленького ребёнка.

– Не плачь, всё проходит и это пройдёт. Вот увидишь, к твоему дню рождения, твой цвет лица сравняется, и ты будешь самая красивая, самая счастливая. Я тебе это обещаю.

Никто не знает, как мне было хорошо в его объятиях, слышать его голос, ощущать тепло его тела, слышать мерный стук его большого и доброго сердца. Я всхлипнула и еще теснее прижалась к нему. Мне хотелось, чтобы он вообще не отпускал меня из своих объятий. Я и сейчас чувствую его, не смотря на то, что прошло много лет. Ах, Антон, Антон! Где же ты? Почему так произошло, что ты оставил меня?

За те несколько дней, до моего дня рождения, солнце, чистый воздух и хорошая вода сделали цвет моего лица совершенно ровным. Я была несказанно рада этому, так как в душе мне очень хотелось нравиться Антону. Он же вёл со мной ровно, как всегда. Утром, одиннадцатого августа, я проснулась от ароматного запаха. Открыв глаза, я увидела огромный букет цветов, который россыпью лежал на столе, заняв всё его пространство. Антона в доме не было. Кое-как, одевшись, я выбежала на улицу, он колдовал у костра. Я с разбегу кинулась в его объятия, крепко обняв его за шею.

– Антоша, спасибо за цветы. Ты самый лучший! Мне никогда не было так хорошо.

Я взяла его лицо в свои ладони и поцеловала его прямо в губы. Потом снова прижалась к нему и тихо, еле слышно, как будто прошелестел ветерок, шепнула ему.

– Я люблю тебя, Антоша.

– Ты, что-то мне сказала? – Спросил он.

Я отрицательно помотала головой.

Этот мой день рождения был незабываемым. Антон показал мне своё любимое место. Мы с ним ходили к озеру. Там я узнала, как он хорошо рисует. Мой портрет на фоне воды был прекрасен. Я, на этом портрете, понравилась сама себе.

– Антоша, неужели я такая красивая? – Поинтересовалась я у него. На мой вопрос он ответил вопросом.

– А, ты в этом сомневалась?

Мне было лестно, что он так отозвался обо мне. Потом мы долго гуляли вдоль берега, наслаждаясь красотой озера. Мне было приятно его общество, хотя он чаще молчал, чем говорил, но даже в этом молчании, я находила свои плюсы. Мне ещё дед говорил, что мужчина не должен много говорить, он должен выражать чувства перед женщиной своими поступками и делом. День клонился к вечеру, и мы стали собираться домой. От такой долгой прогулки, я почувствовала, что очень сильно устала и предложила Антону немного ещё отдохнуть, но он не согласился, а просто взял меня на руки и понёс. Крепко прижавшись к нему, я прислонилась губами к его уху и снова тихо прошептала.

– Антон, я очень тебя люблю.

Он поставил меня на землю и спросил.

– Ты опять что-то мне сказала?

– Я сказала тебе, какой ты замечательный. – И пошла вперёд. Я боялась открыто признаваться ему в своей безграничной любви. И всё же, в этот вечер, я набралась храбрости и сказала ему об этом. Мне было всё равно, как он к этому отнесётся, но сдерживать свои эмоции я больше не могла. Я была готова для него на всё, и это было сверх благоразумия. Антон отверг мои признания, сказав мне, что не может пользоваться ситуацией, возникшей с нами. В эту ночь он спал не в доме. Мне было стыдно и горько, от того, что не смогла сдержать себя, но как быть влюблённому сердцу, которое билось с такой бешеной скоростью, лишь только я его видела. Я не спала почти всю ночь, и только к рассвету забылась тяжёлым сом. Проснувшись утром, я нашла на столе записку Антона «Я ушёл в тайгу». Я тогда удивилась одному факту, ушёл в тайгу, а собаку оставил дома. Целый день у меня прошёл в тревоге. Антон вернулся только ночью. Он сказал, что заблудился в лесу, просил у меня прощения, а самое главное, он признался, что тоже любит меня. Радости моей не было предела. В эту ночь мы были вместе и до самого отлёта не расставались ни на одну минуту. В один из дней, он признался мне, что меня разыскивает милиция и потребовал рассказать ему всё, что со мной случилось до нашей встречи. Я ничего от него не стала утаивать, рассказала, всё, как было на самом деле, но слёзно молила его об одном, не отдавать меня никому. Он поклялся мне, что никогда этого не случиться. Ощущая огромную его любовь ко мне, я забыла о своих неприятностях и наслаждалась счастьем, подаренным мне богом. Всё было бы хорошо, если бы я не поехала домой. Меня, как будто бы кто-то тянул туда силой. Антон предлагал мне проводить до дома, но я отказалась от его услуг, так как боялась гнева отца. Прощание наше на вокзале было грустным. Меня не покидало ощущение, что со мной должно случиться что-то из рода вон выходящее. И действительно, дома меня ждала настоящая драма событий. Отец меня сразу же запер в своей комнате на ключ. Заколотил окна гвоздями, чтобы я не смогла сбежать. Меня даже не выпускали в туалет. Чувствовала себя, как Дантес в замке Иф. Отец кричал, что я его опозорила, и если не дам согласия выйти замуж за Павла, то сгноит меня в этой комнате заживо. Я слышала, как за стенкой тихо плакала мама, но ей были даны жёсткие указания отца, он убьёт её, если она нарушит его запрет в отношении меня. В редкие минуты, когда ей удавалось зайти ко мне, она уговаривала меня покориться ему.