Хорошие девочки получают все - Алисия Холлидей Страница 63

– Нельзя плевать в колодец, из которого пьешь. Все служебные романы кончаются плохо, и расхлебывать последствия почти всегда приходится женщине. Особенно если он босс, а я лишь ишачу на компанию.

Доктор Уоллес улыбается:

– Кирби, он, может быть, и ваш босс, но я не могу представить себе ситуации, в которой к вам был бы применим термин «ишачить». Вы испытываете какие-нибудь чувства к нему?

Вздыхаю:

– Я не хочу испытывать к нему никаких чувств. Я вообще ни к кому не хочу испытывать чувств. Последний парень, к которому я что-то чувствовала, растоптал мое сердце.

– Ах да. Дэниел.

– Нет, если уж говорите о нем, то назовите его правильно.

Теперь его черед вздохнуть:

– Хорошо. Хитрая сволочь Дэниел. Но вам не кажется, что пора идти дальше?

– Это будет трудно, если он не перестанет меня преследовать, – бормочу я.

– Что? Что значит – преследовать? – Он наклоняется в мою сторону, и улыбка сходит с его лица.

Я рассказываю о телефонных звонках, о том, как Дэниел выслеживал меня у конференц-центра и приезжал к моему дому.

– Кирби, это не шутки. Что говорят в полиции?

Ерзаю в кресле.

– Э-э… Ну… В общем, я туда пока не звонила.

– Что? Мы ведь уже говорили о нем, после того случая, когда он не хотел уходить. Кирби, я думаю – Дэниел потенциально опасен.

Доктор мной недоволен. Вообще-то я тоже не слишком довольна тем, что кто-то меня преследует!

– Мне нельзя обращаться в полицию. Любой намек на какие-то проблемы может помешать мне быть почетной сестрой. Опасный бывший любовник? А вдруг подумают, что и Лорен может грозить опасность? – Качаю головой. – Я много об этом размышляла, и поверьте, если бы ей действительно грозила опасность, я бы сразу позвонила в полицию. Но у Дэниела полно племянников и племянниц, он для них вроде Санта-Клауса. Мерзавец обожает детей, это привлекло меня в нем при знакомстве. – Я вскакиваю и начинаю расхаживать по комнате. – Он одержим лишь мной, и, если честно, не понимаю, из-за чего. Дэниел ведь ни капельки не расстроился, когда я его выставила вон. Просто собрал одежду, прихватил двух обнаженных натурщиц и удалился со смехом. Скотина.

Какое-то время мы обсуждаем проблему Дэниела, но не находим решения. Я обещаю позвонить в полицию, если он еще раз объявится, и доктор Уоллес оставляет эту тему.

Как только я снова сажусь в кресло, готовая к допросу про Бэннинга, он вдруг идет во фланговую атаку:

– Итак, вы позвонили матери?

Это было «домашнее задание» с последней встречи, которая состоялась более месяца назад. Я надеялась, что он забудет.

– Да, звонила, как раз на этой неделе. – Хоть раз Кирби дала правильный ответ.

Не могу сдержать улыбку.

– Кирби, дело ведь не в том, чтобы правильно ответить на вопрос, – говорит он.

– Как у вас получается? Да, кстати – вы верите в телепатию? Со мной недавно творилось что-то странное.

Доктор делает глоток кофе.

– Кирби, подождите. Что там с вашей мамой? Как прошел разговор?

Теперь моя очередь отхлебнуть кофе.

– Не так хорошо, как хотелось бы.

– Что было не так?

Прячу взгляд.

– Не знаю. Просто я не звонила ей больше двух месяцев. Она должна была рассердиться, но почему-то начала придумывать мне оправдания, как всегда…

– Как всегда придумывала ему? – очень мягко спрашивает доктор.

Мне трудно говорить – огромный ком в горле от подступивших слез, тоски и печали.

– Что? Нет. Ну хорошо – да. Как ему. Почему она совсем не умеет постоять за себя? Даже со мной. Не могу видеть, насколько она слабохарактерная. А ведь его уже давно нет на свете.

Доктор Уоллес протягивает всегда стоящую на столе коробку с бумажными носовыми платками, которые до сей поры ни разу не пригодились во время моих визитов. Они же для слабых. Для тех, кого слишком волнует мнение окружающих.

– Кирби! У меня к вам очень важный вопрос, который вы, наверное, уже готовы услышать. – Он ждет, пока я соберу все свое самообладание, выставлю его перед собой как щит и подниму глаза. – Когда вы простите вашу мать за то, что с ней сотворил ваш отец?