Цена желания - Наталья Рощина Страница 62

«Бедная Маришка, столько вынесла от меня. Она, должно быть, страдает все это время, а я держу марку и прохожу мимо нее с гордо поднятой головой. Какая же я дрянь… Простит ли она меня?» – Алиса подумала, что в этот момент она осталась и без подруги, и без любимого. Все, что было дорого, казалось безвозвратно потерянным. Эта ситуация совершенно ей не нравилась, она лишала ее покоя, смысла существования. Два человека, которым она доверяла, сейчас были словно на другом берегу и к ним невероятно трудно переправиться.

Алиса уже набрала ванну, но, передумав, быстро надела махровый халат, тапочки и направилась к Марине. Она вихрем пролетела по коридору. Софья Львовна успела только вопросительно выбросить вперед руку, жестом спрашивая: «Куда ты?» Алиса ничего не ответила и закрыла за собой дверь.

Нажать кнопку звонка оказалось гораздо труднее, чем проходить столько дней мимо и делать вид, что тебе нет никакого дела до твоей бывшей подружки. Всетаки Алиса отважилась сделать это – звонок получился долгим, настойчивым. За дверью послышались шаги, потом они стихли. Алиса поняла, что Марина сейчас наблюдает за нею в глазок.

– Мариша, открой, это я, – на лестничной площадке было темно – вчера перегорела лампочка. – Открой, прошу тебя, мне необходимо поговорить с тобой. Я не уйду, слышишь?

Прошло еще несколько мгновений, и дверь медленно открылась. На пороге стояла Марина. Она была все в том же длинном халате, подаренном давно Софьей Львовной, и стареньком пуховом платке, накинутом на плечи. Алисе показалось, что они совсем не ссорились, и не было этого презрительного молчания с ее стороны. Десятки дней превратились в один долгий, полный непонимания и неоправданной жестокости.

– Здравствуй, Мариша. Разреши, пожалуйста, войти. Не заставляй меня говорить на лестнице.

– Здравствуй, если не шутишь. – На лице Марины застыло удивление. Она не говорила ни «да», ни «нет», продолжая разглядывать Алису.

– Будем считать, что у меня в руках развевается белый флаг. Даже во время войны на это обращали внимание.

– Ты капитулируешь? – Теперь лицо Марины выражало удовлетворение.

– Да, я пришла извиниться. Можно, я сделаю это не здесь?

– Можно.

Алиса несмело перешагнула порог и по приглашению Марины пошла за ней на кухню. Здесь пахло борщом и чесноком. Ароматные пампушки, вероятно, еще несколько минут назад томились в духовке, а из-под крышки белоснежной кастрюли поднимался густой пар. У Алисы потекли слюнки. Она почувствовала, что голодна и, борясь с подкатывающейся слюной, то и дело глотала ее, не в силах начать разговор.

– Я собралась ужинать. Постный борщ с чесночными булочками. Ты не хочешь присоединиться? – Марина налила себе в тарелку горячий борщ и вопросительно посмотрела на стоящую в дверном проеме Алису.

– Да, пожалуй, не откажусь. Как ты успела все так быстро приготовить?

– Тесто купила в кулинарии, а на борщ все было начищено с утра, так что полчаса мне вполне хватило. Я приучила себя рационально использовать время. Самое смешное, что мне некуда спешить, и никто не ставит мне никаких условий. Только я сама, я сама. – Марина поставила обе тарелки на стол. – Присаживайся.

Алиса села напротив подруги, попробовала пару ложек борща.

– Горячо и вкусно, – оценила она и откусила ароматную булочку. – Самое удачное сочетание.

– Я рада, что тебе нравится. – Марина, не поднимая глаз, медленно подносила ко рту одну ложку за другой. Потом немного отодвинула от себя тарелку и все так же, не глядя на Алису, спросила: – Итак, что случилось?

– Я пришла извиниться. Даже слов таких не подберу, чтобы ты почувствовала, как искренне мое раскаяние.

– Не напрягайся. Для меня достаточно твоего «извини» – это мой уровень. На что-то более тонкое я не претендую.

– Ты ершишься, и ты права. Я вела себя недопустимо. Удары ниже пояса – это недостойно. Я не понимаю, что на меня тогда нашло. На самом деле я не так думаю, поверь мне. – Алиса прижала руку к груди и ловила взгляд Марины. Та подавляла усмешку, время от времени глядя в ее сторону. – Мариночка, прости. Я не такая стерва, какой выставляла себя все время нашей ссоры.

– Это была не ссора. Просто ты расставила всех по местам. То, что мне это не понравилось, – одно, а то, что в твоих словах много правды, другое. Я давно не сержусь, хотя в первый день готова была даже квартиру поменять, чтобы не встречаться с тобой, а заодно и место работы. Я уже представляла себя парикмахером, но потом поостыла и решила, что слишком многое придется менять: квартиру, работу, привычки, память вышерстить. Ерунда получается. Благо, твои родители научили меня трезво оценивать ситуацию. Я остаюсь благодарной им за все, чему они меня научили. Ведь не секрет, что именно им я была нужна больше, чем родной матери. Они проверяли мои уроки, они советовали, что читать, они следили, чтобы моя одежда не превращалась в тряпки. В конце концов, они разговаривали со мной, никогда не делая упор на то, что, по сути, я им никто. Они заботились о чужом ребенке, волей судьбы оказавшемся с ними на одной лестничной площадке. Я слишком приросла к вам, к тебе. Именно это обстоятельство и побудило меня принимать все события твоей жизни близко к сердцу. Ты все расставила по своим местам и раскрыла мне глаза на реальное положение дел. Так что, отбросив эмоции, я должна быть благодарна тебе.

– Машенька, милая, скажи, что ты простила меня и больше нет никаких недоразумений! – Алиса чувствовала, что ее голос срывается. Она сдерживала подступающие слезы, потому что не сказала и половины того, что собиралась.

– Простила. Простила – повторяю для особо недоверчивых. Только что ж ты так долго не приходила? Неужели все это время ходила, подавляя на корню желание поскорее покончить с этим? Не тяжело? – Марина снова принялась за борщ. Она должна была както занять руки и рот, чтобы меньше говорить. Она боялась сказать лишнее, не зная, что происходило с ее подругой во время перерыва в их общении. Теперь она ждала, что Алиса сама обо всем расскажет, и не ошиблась. – Каждый день казался бесконечным и пустым, когда я была уверена, что ты вычеркнула меня из жизни.

Алиса начала сбивчиво говорить о том, что совершенно запуталась. Она жестикулировала, то повышала голос, то переходила на шепот. Наконец, она не смогла усидеть на месте и, поднявшись, начала ходить по маленькой кухне взад-вперед. Через несколько минут такого монолога Марина была в курсе всего, что случилось с влюбленной Лялькой.

– Знаешь, я гнала от себя любые мысли, которые могли помешать мне чувствовать себя счастливой рядом с ним. Я не желала смотреть правде в глаза, жила своими фантазиями, – продолжала Алиса, снова присев на краешек стула напротив Марины. – Но сегодня я поняла, что люблю призрак. Фантом, который дарит мне наслаждение, шепчет страстные слова, подогревая мое воображение, но ничего более. Он не пускает меня в свой мир. Он использует меня, тоже теряя ощущение реальности в моих объятиях. Так не может долго продолжаться. Мы с ним словно на необитаемом острове, где кроме нас никого нет и быть не может. Более того, и наше общение – тоже не обязательное условие выживания. Все зависит от его «хочу», а я? Сегодня я попросила его откровенно сказать, любит он меня или нет.