Свет твоих глаз - Джоди Хедланд Страница 61

Пьер пошевелил пальцами ног, поморщился от ощущения тысячи иголок, которые вонзились в его плоть. Это было единственное движение, на которое у него хватало сил.

Первую неделю в Черной Дыре он еще пытался продолжать двигаться. Заставлял себя подниматься, топать ногами, чтобы разогнать кровь и немного согреться. Да, он сидел в странной неровной яме, но зато мог размяться, когда все тело затекало от долгого сидения в неудобной позе.

Однако дни шли за днями, и ему доставались лишь пара корок хлеба и кружка воды – ровно столько, чтобы не умереть, – и он так ослабел, что больше не мог подняться с земляного пола, покрытого собственными нечистотами.

В полнейшей темноте терялось ощущение времени. Пьер полагал, что со дня его ареста прошло как минимум две недели. В последний раз, когда открывали крышку, по слабым солнечным лучам, проникшим к нему в подземелье, он догадался, что близится конец августа.

Пьер не ожидал, что придется пробыть в этой яме настолько долгий срок. Но, по всей видимости, лейтенант Стили хотел убить его медленно и жестоко. После пыток последних дней, всякий раз, когда начинали звенеть цепи крышки, Пьер молился, чтоб наконец-то за ним пришли из расстрельной команды.

Он был готов положить конец изнуряющему голоду, зловонию, боли в затекших конечностях, невозможности дышать спертым воздухом ямы. Он был готов встретиться с Господом.

В Черной Дыре ему не осталось ничего, кроме молитв. И он молил Господа простить его глупость на этой войне. Пьер пытался играть на обе стороны. Он стоял двумя ногами в двух кострах, и, как однажды предупредил Рыжий Лис, он обжегся.

Пьер застонал, прижимаясь спиной к прохладной земляной стене. К счастью, кровавые раны засохли и начали заживать. Но много дней они болели невыносимо.

Над головой щелкнул замок, заставив Пьера поднять голову. Он вглядывался в черноту, но видел лишь тонкие трещины люка, сквозь которые проникали слабые лучики света.

Время пришло? Ослабевшее сердце заколотилось от новой надежды.

Звякнули цепи, и люк наконец поднялся, пропуская внутрь немного света и свежего воздуха.

На миг этот слабый свет ослепил его, и Пьер мог лишь моргать. Постепенно он смог различить склонившееся над ямой лицо.

– Отлично. Вижу, ты все еще жив, – произнес лейтенант Стили.

– Если хотите меня убить, придется потратить пулю, – слабо ответил Пьер.

Слезящимися глазами он уставился мимо головы лейтенанта, в чистое вечернее небо, которое обретало глубокий синий оттенок перед закатом. Пьер глотнул свежий воздух, хлынувший в яму и хоть немного разбавивший окружавшее его зловоние.

– Хочешь пить? – спросил лейтенант.

Пьер не ответил.

Лейтенант наклонил над ним полное ведро.

Пьеру хотелось потянуться вверх, но, прежде чем он сумел заставить свои руки работать, лейтенант опрокинул ведро ему прямо на голову. Вода ручьями хлынула по лицу, и он открыл пересохшие губы, чтобы поймать, сколько сможет, чудесной влаги.

Лейтенант рассмеялся. Пьер слишком хотел пить, чтобы как-то на это среагировать.

Издалека доносились слабые отзвуки криков и радостного смеха.

– Слышишь это? – спросил лейтенант. – Это звуки победы.

– Поздравляю, – саркастически отозвался Пьер.

– Мы пробили американскую блокаду. Нашим воинам удалось пробраться на «Тигрицу» и захватить ее. И теперь, когда они контролируют «Тигрицу», захват «Скорпиона» становится лишь вопросом времени.

Новость накрыла Пьера, словно лавина тяжелых камней.

Капитаны Кроган и Синклер вернулись в Детройт на «Ниагаре», увозя с собой раненых, в том числе и Жана. Но Пьер надеялся, что оставшиеся американские корабли смогут положить конец присутствию англичан на Великих озерах.

Он не хотел, чтобы островитяне страдали, и надеялся, что британцы достаточно измучены голодом, чтобы оставить остров.

Пьер хотел, чтобы Жан смог вернуться и позаботиться о матушке и Анжелике, пока не ударили зимние морозы. Сам Пьер к тому времени будет уже мертв и ничем не сумеет им помочь.

Теперь шансы на возвращение Жана исчезли. Если остров остается во власти англичан, он не сможет вернуться. А это значило, что Анжелике и матушке придется в одиночку прожить наступающую зиму.

Мысль об этом заставила его застонать.

– Тебе повезло, – сказал лейтенант Стили, бросая вниз корку хлеба. – Несколько наших лодок с залива Джорджиан приплыли с провизией.

Пьер покосился на засохший кусок хлеба, упавший в грязь рядом с его ногой. У него не было сил потянуться за этим куском.

Его бригада наверняка тоже вернется со дня на день, нагрузив каноэ свежими товарами. Они будут с нетерпением ждать пути на запад, пока не настали зимние холода. И что с ними станет?