Школа гетер - Елена Арсеньева Страница 61

— Богине этого мало! — вскричал он. — Богиня жаждет новой плоти! Плоти мужчин и плоти женщин, кои побуждают мужчин изменять богине! Сюда, сюда! Придите ко мне, новые Аттисы!

Из темных углов пещеры медленно вышли мужчины в красных хитонах и красных хламидах — и обнаженные женщины. У женщин были в руках дудки и барабаны. Мужчины держали ножи. У всех был безумный, одурманенный вид, двигались они с усилием, словно прорывались сквозь путы беспамятства.

— Это стражники храма, — выдохнул Терон, но Лаис уже и сама узнала несколько человек, которых видела прежде на ступенях храма.

Более того! Среди этих людей она разглядела и двух рыжих братьев — тех самых, которые напали на нее минувшим днем и от которых ее спасли голуби Афродиты и журавли Ивика! Значит, вот куда должны были они притащить Лаис… И если бы им это удалось, она сейчас шла бы, тупо передвигая ноги, среди этих одурманенных женщин с безжизненными, полумертвыми лицами! «Кто-то похищает одиноких гетер», — вспомнила она случайно оброненные слова наставницы — и наконец-то поняла, кто их похищает и зачем.

— Мужчины! — приказал Херея. — Избавьте женщин от средоточия их пагубного сладострастия!

Мужчины медленно подходили к женщинам, повергали их на пол и… Лаис зажмурилась, она была не в силах на это смотреть! Но с закрытыми глазами оказалось еще страшней, и она вновь открыла их, чтобы увидеть, как комочки окровавленной женской плоти летели в золотую чашу Хереи. И все это совершалось в полной тишине, нарушаемой только хриплым дыханием и треском факелов.

Херея высыпал кровавое месиво в лоно Кибелы, всмотрелся в неподвижное каменное лицо и воскликнул:

— Богине этого мало! Аттисы! Облегчите себя во имя нашей бессмертной возлюбленной!

— Будь ты проклят… — прохрипел Терон. — Я не могу этого больше видеть! Надо остановить этого злодея, этого страшного колдуна! Лаис, молю тебя, уходи отсюда, да поскорей. Но будь осторожна! Если эта тварь увидит тебя, ты погибнешь… Нет, я не допущу этого, я убью его, убью!

И не успела Лаис и слова сказать, как Терон беззвучно проскользнул вперед и оказался среди стражников, которые с той же молчаливой, тупой покорностью, с какой они только что калечили женщин, принялись калечить себя, наполняя кусками своей окровавленной плоти чашу, которую подставлял им Херея.

Казалось, что взгляд евнуха прикован только к содержимому чаши, однако он вдруг насторожился, поднял голову и уставился на Терона, который пробивался к нему, держа наготове нож. Он сорвал повязку с лица, и вид его был так страшен и яростен, что ноги евнуха подогнулись.

— Кто ты? — пронзительно крикнул Херея, пятясь.

— Ты не успеешь этого узнать! — прокричал в ответ Терон, метнув нож в евнуха… Но тот успел загородиться своей ужасной кровавой ношей.

Нож со звоном ударился о чашу — и упал.

— Убейте его! — завизжал Херея, и Лаис окаменела, увидев, как ножи нескольких бессловесных, покорных, оскопленных стражников пронзили тело Терона.

Все поплыло перед глазами, и Лаис не сразу поняла, что это не пелена подступавшего беспамятства, а слезы.

Она не понимала, что чувствует сейчас. Жалость? Тоску? Страх? Всё вместе… Но только не то мстительное торжество, которое она испытала, узнав о смерти Орестеса! Он заслужил казнь, а Терон… Что заслужил Терон? Прощение?

— Иди с миром на поля асфоделей, Терон, — прошептала она беззвучно, утирая слезы. — Ты забудешь там обо мне, но я никогда не забуду тебя!

— Богине мало вашей плоти! — вскричал тем временем Херея. — Ей нужна ваша жизнь!

Казалось, этому кровавому кошмару не будет конца. Мужчины перерезали горло женщинам, а потом убивали себя. И все это — в полной тишине, нарушаемой только их предсмертным хрипом…

И вот уже пещера была полна мертвых тел. Херея стоял на возвышении и смотрел на них. Лицо его блестело от пота, глаза, чудилось, вот-вот выскочат из орбит.

«Он счастлив сейчас! — вдруг догадалась Лаис и ужаснулась этой догадке. — Он служит не богине, он служит себе, он мстит всем, кого не лишили полноценной жизни, как лишили когда-то его!»

Может быть, Лаис могла бы пожалеть Херею, как пожалела Терона, однако эти мертвые тела, этот кошмарный запах крови, от которого уже не спасала повязка и который заставлял девушку задыхаться, — они выжгли жалость в ее душе, и теперь она мечтала только о мести.

Терон был прав — эти обряды не имеют отношения к таинствам Афродиты. Херея обладает каким-то страшным снадобьем, которое, возможно, было известно жрецам Кибелы и которое заставляет людей безропотно ему повиноваться. Наверное, он получил его от матери, бывшей жрицы древней богини… Да и не служила ли она сама в этом святилище?! Может быть, она стремилась стать великой жрицей Афродиты лишь для виду, для того, чтобы беспрепятственно хозяйничать в ее храме, чтобы возродить древний кровавый культ в капище Кибелы? Не для этого ли прибыла она со своим оскопленным сыном из Фригии? Все думали, он несчастен из-за своего увечья, однако Херея возвел свое несчастье в культ и продолжал служение Кибеле!

И Терон также оказался прав в самом главном — храму Афродиты грозила опасность! Херея уничтожал его рабов и стражников, он приводил на заклание бывших гетер… Возможно, вскоре дошел бы черед и до аулетрид. Если бы Лаис чудом не спаслась из темницы, она тоже должна была бы валяться сейчас на полу рядом с другими изуродованными и зарезанными женщинами. И никто бы никогда не узнал, что с ней случилось, куда она пропала!

Но главное не в ее жалкой жизни! Недра старинного храма постоянно обагрялись кровью невинных жертв. Если бы это стало известно людям, величие Афродиты было бы подорвано, служение ей — опозорено, и само имя богини — запятнано. Возможно, именно об этом мечтал Херея, желая, чтобы люди вернулись к древнему культу? Возможно, он устроил такое чудовищное, такое вызывающее кровопролитие именно потому, что решил больше ничего не скрывать?

Да, какое-то время Херее удавалось держать в тайне свои пугающие дела. Но слухи уже ходили… Кирилла видела вещий сон об опасности, которая грозит храму…

Что снилось ей? Знала ли старая пифия о том, что Лаис будет прятаться под мрачными сводами окровавленного святилища Кибелы и ужасаться той вековой тайне, которая внезапно открылась перед ней?

Ужасаться — и не представлять, что теперь делать, как быть…

Лаис настолько глубоко погрузилась в эти мучительные размышления, что не сразу заметила: Херея уже не удовлетворяет каменное лоно статуи кусками отрезанной плоти, а смотрит на мертвые тела, лежащие перед ним.

— Я понимаю, почему ты недовольна, великая Кибела! — воскликнул Херея, и Лаис испуганно встрепенулась. — Еще один человек не стал твоим Аттисом! Но сейчас я отдам тебе его мужество!

С этими словами он подобрал нож, брошенный в него Тероном, спустился со своего возвышения и пошел к телу морехода. Приподнял его, откинул остатки хитона, прикрывающие его чресла, занес нож…