Родительный падеж - Мила Иванцова Страница 60

— Ты совсем голову потерял? Не сходи с ума! Я уж лучше просто так тебе отдамся, — понизив голос, сказала Светлана, и трудно было понять, шутит она или нет.

— Оп-па… Это нужно осмыслить. Так ты где?

— Ну, подъезжай через пару часов, — сжалилась Светлана и назвала адрес.

— Скажи, ты правда соскучилась или все шутишь?

— Соскучилась.

— Я тебя люблю!

Тем временем из-за руля машины, которая остановилась рядом, вышла Катерина, пикнула сигнализацией и удивленно посмотрела на Светлану.

— Вижу, город не такой уж большой, — улыбнулась Катерина знакомой.

— Ух ты! Вот так встреча! Только неделю назад прощались в Хургаде.

— Я тут по делам. Закрытие выставки, которую моя контора организовала, а вы?

— Я? — Светлана вспомнила, что Катерина и правда предлагала билеты и контрамарки на всякие концерты, гастроли и культурные мероприятия. — А меня дочка привела познакомиться с мастерицей, устроившей выставку.

— Интересно. А откуда же она ее знает? Мастерица ведь из Франции нами выписана.

— Ну… это длинная история. Моя Леся дружит с ее сыном. Да и вообще, она тоже художница, ей интересно.

— Это ж надо! Дружит с сыном… Невероятная жизнь, — произнесла Катерина, глянула на часы и заторопилась. — Ну, тогда пойдемте, я должна сказать какие-то слова хозяйке галереи, художнице, гостям… Потому что, собственно, это моих рук дело. Я все это организовала.

— Ничего себе! — в свою очередь удивилась Светлана. У женщины, которая пережила такую трагедию, потеряла семью, еще есть силы и желание заниматься культурными проектами!

Катерина кивнула в сторону входа в галерею, приглашая войти, а Светлане почему-то показалось, что женщина колеблется, будто какое-то волнение держит ее на пороге и мешает пройти внутрь.

— Ну, пойдемте, раз уж снова нам довелось встретиться, — улыбнулась Светлана и вошла первой. Катерина последовала за ней.

За столом лицом к гостям сидели Наталья, Николя и хозяйка галереи Яна. Напротив, на собранных со всего помещения стульях, сидели гости, которых было не так уж и много. Случайные посетители, заглянувшие посмотреть на картины, уже ушли, а были все знакомые особы. Журналистка, которая брала интервью на открытии и сейчас сидела в первом ряду, пару раз клацнула фотоаппаратом и включила диктофон. Николя увидел, как сбоку примостилась на стуле секретарша Катерины с букетом, и слегка заволновался. Он огляделся по сторонам — Катерины не было. Куда-то подевалась Лесина мама, а сама Леся сидела возле Сервантеса и то и дело оборачивалась. Николя сразу захотелось сидеть не тут, «в президиуме», а рядом со своей дорогой-золотой Лесюней, держать ее за руку и шептать на ушко какую-то ерунду, вдыхая запах ее волос, как вчера, когда они не пошли гулять по городу, а вдвоем убирали в квартире к приезду ее родителей и готовили в кухне мясо по-французски…

Вдруг, оторвавшись от своих воспоминаний, Николя увидел, как в зал, о чем-то переговариваясь, вошли Катерина и Лесина мама. И держались они так, будто были знакомы. Катерина села возле своей секретарши и взяла из ее рук букет коралловых роз. Юноша оглянулся на маму. Та шепталась с Яной и ничего не заметила.

«Да, конечно, она имеет право, даже должна хоть как-то проявить свою причастность к организованной ею культурной акции, иначе бы это было просто странно, — думал Николя, но душа его трепетала в предчувствии нежелательных моментов. — А может, через столько лет мама ее не узнает? Конечно, если Катерина не станет делать никаких глупостей… Может, и обойдется», — размышлял Николя и внимательно смотрел на Катерину. Та наконец решилась и посмотрела прямо ему в глаза.

Яна взяла процесс в свои руки, поблагодарив гостей за внимание, мастерицу, которая прилетела издалека и порадовала киевлян своими работами, а также неутомимых активистов женского союза, усилиями которых эта акция смогла состояться на родине мастерицы. Гости аплодировали, а Яна жестом пригласила Катерину выйти и сказать несколько слов. Николя напрягся. Катерина, явно волнуясь, поднялась и пошла к столу.

Став напротив Натальи, она замерла, перевела взгляд на Николя, а потом протянула букет мастерице. Наталья поднялась, взяла розы, улыбнулась, но вдруг что-то промелькнуло по ее лицу, брови вздрогнули, она зажмурилась, прикусила нижнюю губу и села, опустив букет на стол. Николя, наблюдавший за этой сценой, положил свою руку на дрожащую руку матери и спокойно пожал. Наталья испуганно глянула на сына.

— Все хорошо, мама, успокойся, — тихо сказал он.

Катерина отстранилась, повернулась одним боком к столу, а другим к гостям и, сдерживая в голосе дрожь, коротко выразила благодарность автору за ее талант и согласие приехать, хозяйке галереи — за гостеприимство и Ане — за всевозможную помощь. Она села на место, порылась в сумочке, достала зажигалку и крутила ее в руках, не поднимая глаз.

После официальной части гости на какое-то время последний раз разбрелись по галерее посмотреть картины, а усатый помощник Яны Никитич уже ходил по залам, сверяя работы со списком тех, которые были куплены, и считая те, которые нужно будет упаковывать.

Леся провела маму по залам, обменялась впечатлениями от работ и от новых старых знакомых, а потом пошла к молодежи, взяв с мамы обещание, что та останется на фуршет. Светлана вышла на улицу позвонить Степану, но вдруг увидела в наступающих городских сумерках Катерину, которая курила и вытирала ладонью слезы. Это было слишком неожиданно при данных обстоятельствах, потому что даже в Египте, рассказывая о своем горе, она держалась.

— Катя, что случилось? — взволнованно спросила Светлана.

Катерина глянула на случайную знакомую и показалась такой беспомощной, такой слабой и беззащитной, что Светлана обняла ее, прижала к себе и спросила:

— Ну-ну, да что ж такое случилось, а? Вроде все хорошо?..

— Николя… Николя, — всхлипывая, проговорила Катерина, — Николя — мой сын.

Светлана сначала подумала, что чего-то не поняла. Но такой уж, наверное, был день — одни неожиданности. Вдруг в ее голове пронеслись египетские откровения Катерины, в которых постоянно чувствовался намек на ее собственную вину, потом вдруг вспомнилась давняя история с грудничком, от которого отказались родители, а другая женщина, потерявшая ребенка в родах, его забрала. Затем в памяти всплыли короткие телефонные разговоры с Ириной и слова о куме, у которой мальчик с больной ножкой… А сегодня еще эта встреча в галерее…

«Неужели это она разыскала сына аж во Франции и таким образом устроила встречу с ним?! Ничего себе детектив! — подумала Светлана. — Господи, а он знает? А матери как? То есть Наталье. Через столько лет… Да и этой не позавидуешь… Вот так наказана… Но разве можно через столько лет надеяться на сыновнюю любовь?»

Катерина рыдала тихо, беззвучно, сотрясая Светланино плечо и орошая его слезами.

— Я все поняла. Знаете… Знаешь, я ведь тоже в тот день… Моя Леся родилась двадцать шестого декабря. Я помню эту историю. Не знаю, простит ли он тебя, — вздохнула Светлана.