Дама сердца - Лиз Тайнер Страница 6

Он вернулся и уставился на пустое место.

Потом поднял взгляд. Лили держала книгу, отгороженная стеклом.

Эджворт показал на скамью, и именно тогда Лили впервые заметила, какие широкие у него плечи.

Он сделал шаг в ее сторону. Покачал пальцем. Вопреки ее ожиданиям он не расплылся в улыбке, а упер руку в бок.

Лили опустила тяжеленную книгу, не в силах больше держать ее на весу. Проказница открыла окно, вытащила наружу книгу, зажав ее в ладонях, и отпустила. А потом отскочила назад, закрыла окно и скрылась из поля зрения.

Оставшуюся часть дня Лили ждала, что ее вызовут и накажут, но никто и словечком не обмолвился об этом. Отец никогда не спустил бы ей такой проступок. Девчонки простых кровей не злят сыновей герцога.

А потом Эдж оставил на скамье еще одну книгу, и Лили забрала ее, понимая, что это предназначено ей. При виде названия она засмеялась. Лили так и не прочла ту книгу, но все-таки поставила ее в библиотеку отца. И всякий раз, проходя мимо, улыбалась, думая о том, что Эдж специально оставил эту книгу для нее.

Лили собиралась сказать ему при случае, что сожгла книгу, но в следующую встречу забыла упомянуть об этом. В то время она была слишком взволнована, рассказывая ему, что ее мать решила уехать из Лондона. Так матери больше не пришлось бы метаться между домами, своим и мужа. Лили с Эбигейл должны были остаться в городе.

Сейчас Лили спрашивала себя, почему всегда уделяла Эджворту так много внимания. Видимо, просто потому, что знала его всю свою жизнь.

Он скользнул глазами по залу, где собрались гости, не остановившись взглядом на ней. Внутри у Лили все перевернулось. Она знала, вне всякого сомнения, что Эджворт все равно видел ее, так же ясно, как в тот самый день, когда она забрала его книгу.

Глядя ему в глаза, Лили вспоминала историю о человеке, который схватил солнечные лучи и бросил их в корабли, чтобы воспламенить их, – только огни в глазах Эджворта были синими. Эти вспышки завораживали, напоминая блестящий наконечник меча в руках храброго рыцаря.

Притворяясь, что не замечает его, Лили подошла к столику с лимонадом. Она специально повернулась спиной к мужчинам, чтобы избежать соблазна наблюдать за Эджвортом. Услышав музыку, она улыбнулась. Это будет прекрасный вечер для Эбигейл.

– Мисс Хайтауэр.

Лили не удержалась от желания повернуться к раздавшемуся за спиной голосу, который она тут же узнала. Голос Эджа являл собой прямую противоположность его глазам. Возможно, именно это и очаровывало ее: холодные глаза, теплый голос…

Он обошел Лили, встав перед ней, и протянул ей бокал.

– Благодарю вас, – тихо произнесла Лили, с облегчением переключив внимание на лимонад. Она подняла глаза лишь на мгновение, стараясь не задерживать на Эдже взгляд.

Он коснулся ее локтя:

– Не желаете потанцевать?

– Нет. – Она посмотрела на свои ноги и призналась: – Туфли жмут.

Сегодня их общение было иным. Что-то изменилось. Что-то в нем, и Лили не могла понять, что именно. Почему-то танец с ним вдруг стал казаться делом чересчур интимным, хотя прежде она никогда этого не чувствовала. А еще Лили сильно сомневалась, что он уже подходил с приглашением к ее сестре.

– Вам не стоит носить то, что причиняет боль, – заметил он, глядя на ее ноги.

– Отчасти именно поэтому я не выношу подобные мероприятия, – выпалила она. – Ну не то чтобы совсем не выношу…

Лили и правда терпеть не могла все эти званые вечера. Она чувствовала себя посторонней, оказавшейся там, где ей не место. Даже гувернантки иногда могли похвастать лучшим происхождением, чем у нее. Собственно, одна из них как-то бросила подобное Лили. При этом воспоминании изнутри обожгло чувство вины. Она совсем не наивно передала все матери, и гувернантку отправили восвояси.

Лили вскинула подбородок:

– Вы похожи на себя прежнего – и хмуритесь так же.

Его губы растянулись в улыбке, которую он поспешил спрятать.

– По-моему, нельзя хмуриться от уха до уха.

– О, помилуйте, вам это удается регулярно!

– Благодарю вас, мисс Хайтауэр. Ваше присутствие делает меня способным на такое, что раньше казалось мне невозможным. Вроде моего скорейшего выздоровления. Я помню, как вы навещали меня, когда я болел. Похоже, во мне было так много настойки опия, что я посчитал это видением.

– Я навестила вас, потому что у меня не было иного выбора, – улыбнулась она. – Ваша мать расхаживала у дома, рыдая и уже убедив себя, что вы не справитесь. Как раз вернулись зимние холода, начался дождь. Я упросила вашу мать позволить мне видеть вас, чтобы увести ее в дом.

– Спасибо.

– Я, может быть, и волновалась о вас немного. Самую малость, – снова пошутила она.

– Потому что предназначили мне роль мужа Эбигейл. – Его глаза сковало льдом.

– Не только – и вы это понимаете. Я знаю вас и вашу семью всю жизнь.

– Вы беспокоились бы точно так же, если бы заболел кто-то из моих братьев, Эндрю или Стивен?

– Конечно, – стояла на своем Лили. Эдж недоверчиво прищурился, и она смягчилась. – Но они никогда не были виновниками моих шрамов. Не пререкались со мной. И не пытались убедить меня, что единорогов не существует.

– Прекрасно. Ваша взяла. Помню, вы показывали мне рисунок, доказывавший их существование. Надеюсь, вам удалось накопить достаточно денег, чтобы купить себе единорога.

– Вместо него я купила куклу.

– А я ведь по-настоящему просил показать единорога, когда вы его купите. – Он всем корпусом повернулся к ней.

Лили опустила голову:

– Даже если так, меня не обмануло ваше добросердечие.

Они помолчали, предаваясь детским воспоминаниям.

– Я действительно благодарен вам за визит во время моей болезни, – мягко произнес Эдж. – Для меня это очень важно.

– Кто-то же должен был заставить вас подумать о своих манерах, – заметила Лили.

– Что? – вскинул брови он.

– Когда вам было плохо и Фокс сказал эту ужасную вещь, вы… вам и правда не следовало делать этого.

Эдж покачал головой, по-прежнему не понимая, о чем она говорит.

Лили уставилась перед собой невидящим взором:

– Тот жест. Неприличный.

– А… – пожал плечами Эдж. – Прошу меня простить. Я был вне себя от боли и лекарств и не осознавал, что вы находились рядом. Мы с Фоксом и моими братьями не всегда любезничаем друг с другом.

Лили покачала головой и осуждающе взглянула на него:

– Ваша мать стояла в дверном проеме. Мне пришлось позаботиться, чтобы она этого не видела. – Лили наклонилась ниже: – А потом вы прошептали то скверное ругательство.