Прайм-тайм - Хенк Филиппи Райан Страница 6

Курс, которому не учат на факультете журналистики: параграф 1.1 — «Стучим в дверь дома скорбящей семьи».

Мы взбираемся по гравийной тропинке, Уолт с камерой на плече. Оторвавшись от деревьев, под ноги нам падает несколько пунцовых листьев. Сколько раз мне приходилось переживать это — врываться в чужое горе, чтобы заполнить двадцать секунд эфирного времени, — и со временем проще не становится.

Нам открывает Одри Хепберн. Само собой, не настоящая Одри Хепберн, а всего-навсего ее точная копия — изящная фигура, безупречное телосложение, светящиеся глаза, короткая стрижка и даже миниатюрный черный свитер с обтягивающими черными брюками. Миссис Форман кажется изнеженной и безукоризненно-утонченной. Крохотные бриллиантовые гвоздики в ушах. Изысканная золотая цепочка. Я бросаю взгляд на ее левую руку. На безымянном пальце красуется чье-то высшее университетское образование.

— Чарли Макнэлли, — произносит хозяйка мягким голосом, выдающим утомление. — Меня предупредили о вашем приходе. Я Мэлани Форман. — Она одаривает нас нерешительной улыбкой. — Просто Мэлани. Проходите.

Мы ступаем через порог дома в чистенькую, отделанную со вкусом прихожую в масляно-желтых тонах. Лепная отделка, мягкое освещение, а на блестящем полу из твердой древесины потертый ковер в восточном стиле. Я тайком оглядываю замысловатые узоры. Местами ворс совсем протерся, но ковер настоящий.

Мэлани закрывает за нами дверь и вопрошающе смотрит на нас:

— А вы?..

— Уолт. Петручелли. — Мой напарник приветственно кивает. — Мои соболезнования.

Ну что ж, очко в пользу Уолта. Хоть здесь ведет себя по-человечески.

— Расположимся в гостиной? — спрашивает он, взвешивая на руке свою технику.

Мэлани указывает на проход в следующую комнату, и мы следуем за ней. Уолт быстро настраивает свет и устанавливает штатив. Даже он не может не чувствовать, насколько неудобно наше положение. Я достаю блокнот, роюсь в поисках ручки, при этом пытаясь незаметно проверить, как лежат волосы.

Хотя Мэлани, похоже, погружена в себя. Она безмолвно сидит, забившись всем своим болезненно худым телом в угол гигантского шоколадно-кремового дивана. Поглаживает бахрому декоративной подушки, бессмысленно глядя на свои руки. Наволочка от подушки напоминает мне «Ральфа Лорена», причем последнюю коллекцию.

Затем мой взгляд скользит по мягкому продавленному дивану, столам из разных комплектов, старенькому креслу, обитому тканью с давно вышедшим из моды узором елочкой, — вся мебель слегка протерта по краям. Надо узнать, не испытывают ли они денежные трудности. Хотя, быть может, муж с женой просто довольны обществом друг друга и большего им не надо.

Вот только «их» больше нет, напоминаю я себе, и в это мгновение Мэлани наконец поднимает глаза.

— О, простите, — произносит она с вымученной улыбкой. — О чем вы хотели меня спросить?

Вообще-то я не прочь спросить, почему она согласилась на интервью для питающегося чужим горем чудовища под названием «телевизионные новости». Но не стану.

— Спасибо, что не отказались пообщаться с нами, Мэлани, — начинаю я сочувственно. Сегодня мое сочувствие даже настоящее. Интересно, она уже открывала шкаф с его одеждой? Видела его зубную щетку? Закрыла книгу, которую он читал? Эта женщина пока еще не способна осознать, на сколько безнадежно одинокой она стала сегодня. — Что бы вы хотели поведать людям о вашем муже?

Мэлани возвращает подушку на спинку дивана. Неслышно ступая по ковру, к нам семенит маленькая рыжевато-коричневая собачка наподобие терьера и сворачивается клубком возле ног женщины.

— Мой муж… Брэд… он очень… он был…

На секунду мне кажется, что она не выдержит.

Мое ухо улавливает, как наезжает камера Уолта. Он хочет снять крупный план, потому что думает, что она сейчас заплачет. Добро пожаловать в новости.

— Вы в порядке? — спрашиваю я как можно разборчивее. Я понимаю, как это сложно для нее, но, если она впадет в истерику, мне нужно знать наверняка, что это попало в кадр. Таковы стервятники. — Миссис Форман?

— Да, все хорошо. — Сморгнув, Мэлани вновь кладет подушку себе на колени. Вздохнув, она опять принимается за рассказ: — Брэд был очень честным, надежным человеком и хотел, чтобы все окружающие играли по тем же правилам. — Она слабо улыбается. — Помните Джимми Стюарта? В фильме «Мистер Смит едет в Вашингтон» [6]?

Киваю:

— Конечно.

Слышу, как отъезжает камера. Уолт решил, что она уже не будет плакать.

— Вот на него-то он и был похож, — продолжает Мэлани. — Такой же принципиальный и преданный. Хотите посмотреть фотографию Брэда? Или нашу совместную?

Мой внутренний репортеришка пускает слюну. У нас уже есть фотография, которую мы показывали в эфире после его пропажи, но если мне удастся заполучить еще, то я только выиграю очки для телеканала. А если это будет их общее фото, то тем более. Таковы стервятники.

— Конечно, — вполне искренне отвечаю я. — Какую хотите.

Она выбирает черно-белое фото в рамке из на стоящего травленого серебра. Снимок, очевидно, сделан в день свадьбы. Оригинальное портретное изображение нарочно размыто. Кажется, будто внезапный порыв ветра застал молодоженов врасплох, и вот Мэлани с трудом удерживает вырывающийся подол легкого платья — не исключено, что от Веры Вонг, — идя под руку с Брэдом, облаченным в элегантный итальянский костюм.

— Это как раз та, которую мы отправляли в газету, — объясняет Мэлани, протягивая мне фото. — Вместе с объявлением о свадьбе.

Вглядываюсь в фотокарточку. Брэд даже выглядит как Джимми Стюарт — такой же долговязый и немного неуклюжий. Он влюбленно смотрит на Мэлани, а ее взгляд устремлен в объектив фотокамеры. Вид этой пары, светящейся счастьем, только добавляет трагичности всему происходящему, если это вообще возможно.

— Подержите фотографию вот так, прямо, мадам, если вам не трудно. — Камера Уолта съезжает вниз и, запечатлев снимок, возвращается обратно к лицу Мэлани. Ее взгляд остановился на фотографии.

— Итак? — Ободряюще смотрю я на нее. Нельзя дать ей отвлечься и уйти в сторону. Еще двадцать минут здесь, и прошляпим дедлайн. — Он работал в «Азтратехе»?

— Да. И ему там очень нравилось. — Мэлани ставит фоторамку на стеклянный край столика, но та с грохотом падает, заставив ее вздрогнуть. — Он работал в главном управлении с тех пор, как мы переехали в восточную часть страны несколько лет назад. Здесь жили мои родители. Вообще-то они нам и оставили этот дом…

Ага. Не их дом.

— …и тогда основание «Азтратеха» стало для нас настоящей удачей. Поначалу, когда фирма только вставала на ноги, ему даже не всегда платили…