Проверка на любовь - Андреа Семпл Страница 59

Алекс поворачивается к Дездемоне. В какое-то мгновение мне показалось, что сейчас он очнется и, как Отелло, придушит ее прямо здесь.

Но ничего подобного не происходит.

И уж тем более он не собирается ломать нос Люку. Вместо этого он искусно переводит свои эмоции «на медленный огонь» и начинает говорить, используя в своей речи фразы, напоминающие названия песен:

— Как долго все это длится? Не желаете поделиться информацией?

Дездемона и Люк отвечают одновременно:

— Неделю (это говорит Дездемона).

— Три месяца (Люк).

Три месяца. Попробуем мысленно вернуться назад.

— Мой день рождения, — вслух вспоминаю я. Танцзал «Фабрик». Там-то они вдвоем неожиданно и потерялись.

— Послушайте, давайте обойдемся без сцен, — предлагает Дездемона. Это заявление странно слышать от женщины в одной туфле, с торчащим из-под мышки лиловым бюстгальтером. — Алекс, прошу тебя, дорогой. Я люблю тебя. Я люблю тебя. Я люблю тебя. Прошу, Алекс, пойми, прошу.

Алекс смотрит на нее и не может поверить:

— Да, очень похоже на правду, Дез, не так ли? — И тут его, наконец, прорвало: — Вот что я думал, познакомившись с тобой. Господи, как же безграничны запасы любви и преданности у этой девушки! Она, конечно же, очень любит меня. Так я решил. И как же мне повезло, что я женюсь именно на ней, на той самой, что только что держала во рту член какого-то придурка.

— Эй-эй, полегче, — жалобно бормочет вышеупомянутый Придурок.

— Но, Алекс, насрать мне сто раз на этого гребаного Люка. Я люблю тебя.

Глаза Люка вылезают из орбит:

— Что ты сказала?!

— Да брось ты, Люк, ты самый несчастный ублюдок на этой земле.

— Но ты мне говорила…

Вот это уже лучше.

— Что? И ты мне поверил? Неужели ты решил, что я брошу Алекса ради тебя? Спустись с небес на землю. — Слова Дездемоны звучат, словно звонкие пощечины, и лицо Люка искажается от боли. — Ты искренне поверил, что я предпочту тебя ему? — Невольно я обращаю внимание на ее голос, вернее, на интонацию. Она изменилась или, скорее, стала прежней, такой, какой была у Дез еще в школьные годы.

— Нет. Скорее всего тебе хотелось нас обоих. — Голос Алекса приобретает относительное спокойствие.

Дездемона делает неловкий, спотыкающийся шаг, едва не вляпываясь в собачье дерьмо. При этом ее светлые волосы, подхваченные порывом ветра, поднимаются почти вертикально.

— Неужели ты не видишь, неужели ты не понимаешь, что дело вовсе не в Люке. И дело не в тебе. А дело в… а дело в… — Так и не сообщив нам, в чем же действительно дело, Дездемона поворачивается ко мне, и ее ледяные голубые глаза замерзают окончательно.

— А тебе, твою мать, небось нравится все это, да? Увидеть все это. Хотя бы, твою мать, разок в твоей гребаной жизни такое было, твою мать?

Как ни странно, я в жизни не слышала, чтобы Дездемона сквернословила, даже в школе. А тут в течение пяти секунд она трижды вспомнила мать и еще кое-что. Неплохо, мать твою!

Дездемона выдохлась и заткнулась. Зато Люк, отвернувшись от нас, приступил к самобичеванию («О глупец, глупец, какой же я глупец!» — почти нараспев повторяет он, словно трагик в любительском спектакле.)

И тогда, словно подстрекаемая ненавидящим взглядом Дездемоны, я начинаю выкладывать ей все факты.

Факт первый. Она утащила у меня моего бой-френда в мой же день рождения (нехилый подарочек, не так ли?)

Это плавно перетекает в Факт второй: к разрыву отношений между мной и каким-то Придурком.

Факт третий. Она решает выйти замуж за Алекса, продолжая трахаться за его спиной.

Факт четвертый. Она всякий раз демонстративно утирала мне нос, описывая свою фантастическую — мать ее! — жизнь, и даже пригласила стать у нее на свадьбе подружкой.

Затем следует Факт пятый. Она упорно продолжает свои игрища, хотя уже поломала жизнь троим.

Факт шестой, факт шестой…

Я уверена, что существует еще что-то, просто сейчас это не приходит мне в голову. Да это и неважно. Пяти фактов хватает по самые уши. Дездемона хранит молчание. На какой-то миг мне кажется, что лед в ее глазах вот-вот растает. Я ненавижу ее. Конечно же, ненавижу. И наверное, ненавидела всегда. Так же, как она ненавидела меня. И все это скрывалось за ширмой нашей «дружбы». Все это оказалось фальшивкой, так же, как и ее неестественно голубые глаза.

И теперь, когда я гляжу на ее растрепанные волосы, футболку, надетую второпях задом наперед и лиловый бюстгальтер, валяющийся у ее босой ноги — я начинаю понимать, что таковой Дездемона и является на самом деле. На животном уровне. И хотя чувство ненависти к ней я продолжаю испытывать, оно смешивается уже с чем-то более мягким. Не жалостью, конечно, но чем-то похожим.

— Все кончено, Дез. — Голос Алекса рассекает воздух, как невидимый меч, разрубая Дездемону на мелкие кусочки. — И не из-за тебя с Люком, а из-за меня с Мартой.

Что?

— Что? — одновременно вырывается у Люка и Дез.

Алекс с убедительным запинанием продолжает:

— Дело в том… что… Я и Марта… Марта и я… м-м-м… мы любим друг друга. — Затем он делает два шага по тротуару, останавливается передо мной на расстоянии для поцелуя и, подмигнув мне так, чтобы нашей онемевшей аудитории этого не было видно, запечатлевает закатно-солнечный поцелуй на моих губах.

Я отвечаю ему в том же духе и заключаю его в объятия. Мы являем собой классическое клише страсти и любви.

— Ах ты, сучка! — взвизгивает Дездемона. — Подлая блудница! (Это она вынесла еще с той поры, когда мы любили цитировать Шекспира.)

А-а-а! Я чувствую, как мою голову оттаскивают от лица Алекса. Та самая женщина, которая недавно просила обойтись без сцен, теперь схватила меня за волосы и трясет, как сошедший с ума кукловод — марионетку. Черт! А ведь это дьявольски больно!

Алексу каким-то образом удается освободить меня от ее по-школьному дикой хватки. Вырвавшись из ее цепких рук, я замечаю, что на другой стороне улицы собралась уже толпа зевак. Очевидно, публика решила, что присутствует на съемках «Джерри Спрингер Шоу».

— С тобой все в порядке? — заботливо интересуется Алекс.

— Да, — отвечаю я, потрясенная физически, но не сломленная морально.

Ну пожалуй, хватит, а то вас, наверное, уже тошнит. На лицах Дездемоны и Люка застыло такое выражение, будто их вот-вот вывернет наизнанку прямо на тротуар.

— Пошли отсюда, Марта, — заявляет Алекс, хватая меня за руку. Мы уже уходим, когда Алекс оглядывается и бросает через плечо: — Мы будем вас навещать.

Уже сворачивая за угол Монтано-стрит, я тоже оглядываюсь, и Люк ловит мой взгляд. Он молча смотрит мимо смешанной с грязью Дездемоны, и в глазах его читается вопрос, на который у меня не найдется ответа.