Самая долгая ночь - Андрия Уильямс Страница 58

– Не могли бы вы остаться до конца дня? Не думаю, что смогу заниматься Анджелой, когда у меня в голове стучит отбойный молоток.

– Я… Да, конечно, мэм.

– Спасибо, Марта. В буфете найдете тушеную фасоль.

Анджела очень любила тушеную фасоль с кусочком белого хлеба.

Джинни проплыла в спальню, где уже были опущены жалюзи. Из-за этого комната оказалась погружена в умиротворяющий сумрак. Женщина опустилась на кровать, все еще ощущая тяжесть мужского тела, легкую припухлость губ после поцелуев, которыми ее баловали нечасто, приятное отупение, вызванное алкоголем… Джинни слышала, как Марта включила телевизор в общей комнате. Приглушенный шум подействовал на нее как колыбельная. Больше ничто не тревожило Джинни. Она погрузилась в сон.

Нэт

Со времени отъезда Пола от него пришло два письма. Одно было написано на борту грузового самолета, летевшего в Гренландию. Муж писал об океане, который он увидел в малюсеньком иллюминаторе, о том, как он скучает по Нэт и надеется, что она хорошо питается и много отдыхает. «Не забывай обращать внимание на все, что происходит вокруг, и всегда будь осторожна», – напоминал он. Нэт решила, что таким образом муж проявляет заботу о ней, хотя это уже попахивало паранойей. Ей хотелось, чтобы Пол больше рассказал о самолете. Она ни разу в жизни не летала и даже не смела мечтать об этом.

Когда спустя неделю она увидела второе письмо, сердце екнуло, но оно оказалось таким же коротким, как предыдущее. Пол сообщал, что еще не добрался до «Кэмп сентьюри», мол, все ждут, когда погода улучшится и можно будет отправляться на север. Муж признавался, что делать особо нечего, разве что играть в карты да принимать пищу. Здесь очень холодно. Вдалеке, на огромном расстоянии, можно разглядеть край полярных льдов. Полярная лисица бегает вокруг лагеря в поисках угощения. Лисица, судя по всему, была самым интересным из всего, что видел Пол. Ее описанию он уделил целых три предложения. Она была не снежно-белая, а слегка бурая, с небольшими ушками, как у кошки… И все в таком духе. Пол дважды попросил ее не забыть поведать девочкам о лисице.

Нэт несколько дней подряд исправно рассказывала дочкам о полярной лисице, пока Саманта наконец не выдержала:

– Мама! Мы уже слышали о лисичке!

Еще через несколько недель пришло третье письмо. Всего несколько предложений, написанных в сбивчивой манере загнанного в угол человека: «Дорогая Нэт! Надеюсь, что с вами все в порядке. Я очень скучаю по тебе и девочкам. Иногда мне кажется, что вы сон и мне не позволено будет к вам вернуться. Нэт, ты мой ангел. Будь всегда предельно осторожной. Люблю тебя. Твой Пол».

Примостившись за небольшим кухонным столом, Нэт перечитывала и перечитывала письмо. Оно ей очень не понравилось – какая-то телеграмма, присланная из непонятного, невообразимо далекого места. Женщина выучила текст наизусть, и каждая из этих нескладно написанных фраз превратилась в ключ, который приводил в движение все шестерни ее души.

Она нашла милым, что Пол скучает по ней и девочкам, но строчка о том, что они для него как сон, наполнила сердце грустью, смешанной с негодованием. Разумеется, он вернется. Она будет просто ждать его, вне всяких сомнений. Уж слишком все это попахивает мелодрамой. Она не сон, она реальный человек из плоти и крови.

Нэт одновременно польстило и смутило, что муж называет ее ангелом. Она знает, что женщина должна быть ангелом, ибо мужчина по своей природе существо неустойчивое. Ему, как пилоту без компаса, не обойтись без женской любви. Мужчина – добытчик, работник, защитник. Но есть в каждом из них, и женщинам это известно, определенные слабости, поэтому их надо ограждать от некоторых вещей: не слишком обременять пеленками, уходом за детьми, не позволять глазеть на полуголых женщин. Этому Нэт учили с детства, но такой подход был ей не по нраву, да и Пол не похож на большинство мужчин. Однако огромное расстояние между ними как-то изменило привычный порядок вещей в семье, и вот теперь она стала для мужа ангелом.

Погрузившись в собственные мысли, Нэт утратила связь с миром, потеряла счет времени. Когда она наконец оторвала взгляд от письма, оказалось, что за окном уже сумерки. В конце улицы бегали и галдели чьи-то дети. С тех пор как Пол улетел, она не черкнула ему ни строчки. Если уж писать, придется покаяться, что попала в аварию, а ей ужасно не хотелось выглядеть легкомысленной взбалмошной девчонкой. Она так просила у него машину, они даже поссорились из-за этого. Как теперь сознаться, что уехала в ночь, разбила колесо? Да он после этого будет считать ее полной дурой, и у нее не хватит аргументов, чтобы доказать обратное. «Я хорошо вожу автомобиль, – сказала она ему в то утро, когда они поругались. – Я буду осторожна». Муж тогда ничего не ответил, но он-то знал правду.

Взяв лист бумаги в линейку и шариковую ручку, Нэт аккуратно вывела несколько строчек. Получилось не слишком хорошо и не очень честно. «Как у тебя дела? У нас с девочками все хорошо. Мы часто гуляем на детской площадке». Это было правдой. «Девочкам очень понравилась история о лисице». И это было правдой.

Заклеив конверт, Нэт отложила ручку и уставилась на свое бессодержательное, постное, изворотливое сочинение. Письмо было ни о чем. Что случилось с ней и Полом? О чем он думает? Что он делает, находясь за миллион миль отсюда? Кто с ним рядом? Чем он питается? Снится ли она ему по ночам? Просыпается ли он с мыслями о ней? Она должна быть рядом с Полом, должна быть рядом с ним. Навязчивая и нереальная мысль. Обхватив голову руками, Нэт сидела неподвижно, пока комната не погрузилась во мрак. Она позволила себе с головой окунуться в печаль, которую раньше пыталась сдерживать изо всех сил. Здесь были и жалость к себе, и мысли о непостижимом мужчине в ледяном тоннеле, который пишет непонятные письма своему далекому ангелу.

Долгое время от Пола вообще не было вестей. Эти недели оказались, пожалуй, наиболее мучительными. Время от времени Нэт общалась на детской площадке со своей новой подругой Патрицией, пока девочки играли, но в остальное время она оставалась совершенно одна. Она скучала по Эсрому больше, чем могла себе позволить, и боялась признаться в этом. Ей неприятно было вспоминать, как унизила его в присутствии Джинни Ричардс. Нэт корила себя за малодушие. Наверное, он вообще не захочет ее видеть. Визиты ковбоя скрашивали ее серые будни, а теперь время от рассвета до заката тянулось совсем медленно и тягостно.

Однажды утром на обочине напротив ее дома притормозил темно-зеленый автомобиль, и Нэт подумала, что кто-то ошибся адресом. Сейчас разберется, в чем дело, развернется и уедет. Она сидела за кухонным столом с чашечкой кофе и в окно наблюдала, чем дело кончится. Профиль водителя показался ей знакомым, и вдруг ее осенило: это же Эсром!

Женщина не могла сдержать эмоций, появление ковбоя взбудоражило и встревожило ее. Нэт пожалела, что не вымыла голову.

Эсром, увидев ее в окно, помахал рукой и начал подниматься к дому.

– Привет, – просто сказал он.

– Вы вернулись! – всплеснула руками Нэт. – Я полагала, что вы больше никогда… Я очень рада вас видеть.