Песня светлячков - Дж. А. Редмирски Страница 56

От ее слов, сказанных родителям, у меня сдавило грудь. Так говорят, когда прощаются. Прощаются… навсегда. Я вспомнил, как радовался, что черно-белая картина нашей совместной жизни стала наполняться красками. Сколько ярких тонов появилось там за недолгие дни нашего счастья. Потом эта картина начала тускнеть, и теперь полотно сделалось настолько мрачным, что даже Босху было бы нечего туда добавить.

– Кейлеб был бы не прочь разложить меня на капоте джипа, – сообщила Брей. – Он так сказал.

Я не знал, выбегать ли мне сразу и разбираться с этим придурком или продолжать тупо стоять, удивляясь внезапной перемене ее настроения.

Я все-таки решил разобраться и направился к внешней двери. В одних трусах, с полотенцем через плечо. Брей подскочила сзади, обхватив мою талию.

– Нет, – прошептала она мне на ухо, дергая за полотенце. – Ты же знаешь Кейлеба. Это он так пошутил. Он бы пальцем меня не тронул.

Есть шутки, за которые надо отвечать. Я открыл дверь, но Брей тут же ее захлопнула. Я едва успел повернуться, как она припечатала меня к двери. На Брей уже не было футболки. Одной рукой она упиралась мне в плечо, другой сжимала мой член, который мгновенно затвердел. Наши губы сомкнулись.

Я забыл о Кейлебе, растворившись в поцелуях. Насладившись ее губами, я стал целовать ей подбородок и шею.

– Как ты хочешь сейчас? – спросила она, дергая мой член.

Я глухо заурчал. Мои поцелуи стали неистовее. Я снова поднялся к ее губам и просунул язык в тепло ее рта.

– Я хочу так, как хочешь ты, – выдохнул я и еще крепче обнимая ее.

Все десять ее пальцев впились ногтями мне в спину.

– Я хочу по-всякому, – сказала она, вызвав настоящую дрожь в моем члене.

Я сбросил с нее шорты и трусики, загнал на кровать и заставил встать на колени.

Брей

Когда знаешь, что скоро умрешь, все коренным образом меняется. Начинаешь чувствовать себя такой, какой всегда хотела быть: бесстрашной, раскованной, плюющей на мнение общества о тебе. Тебе хочется говорить и делать то, что прежде сдерживалось твоим страхом. Тебе хочется пить и накачиваться наркотой, пока твои глаза не начнут смотреть в разные стороны. Ты готова залепить в физиономию первому попавшемуся, совершенно незнакомому человеку. Зачем? Да просто так, чтобы почувствовать себя отвязным придурком. И трахаться ты хочешь до тех пор, пока у тебя не одеревенеют ноги.

Элиас заставил меня уткнуться лицом в матрас. Я задрала ягодицы. Элиас раздвинул мне ноги. Его палец скользнул мне во влагалище. Элиас забавлялся с моим клитором, дразня меня и познавая мое лоно до тех пор, пока я от досады не закусила нижнюю губу.

– Трахни меня, – со стоном просила я. – Ну трахни. Я так больше не могу.

– Подожди.

Я почувствовала его жаркое дыхание и снова застонала. Элиас сосал мой клитор! Жестко, прикусывая и дергая его.

Я опустила руку вниз. Мне хотелось почувствовать движение его губ, но Элиас поймал мои пальцы и тоже их обсосал. Потом он заломил мне обе руки и прижал к спине.

– Замри, – потребовал он.

Он еще шире раздвинул мне ноги и продолжил пир в моем влагалище. Я стонала и скулила. Я хотела увидеть, как он лижет меня, но в такой позе видела лишь собственную задницу и ноги Элиаса, согнутые в коленях. Он лизал меня торопливо, с каким-то неистовством, дергая мои ягодицы на себя. Потом он снова принялся сосать мой клитор. Это была настоящая пытка, которую я уже не выдерживала.

– Только не останавливайся, – умоляла я.

Он еще раз лизнул бусинку моего клитора, второй рукой разведя мне ноги. Потом Элиас освободил мои руки, и я вцепилась в простыни. Элиас лизал мне клитор, одновременно двигая пальцами по влагалищу. Я уже начинала извиваться.

– Мучитель!

Я закрыла глаза. Его пальцы внутри моего влагалища согнулись. Он лишил меня возможности двигаться, а сам продолжал пировать в одиночку. Я чувствовала, как деревенеет мое тело. Оргазм был совсем близко.

– Я сейчас кончу, – хрипло произнесла я, хватая воздух ртом. – Только не останавливайся.

Он остановился.

– Элиас! Я же просила не останавливаться!

Мне хотелось плакать. Нет, я уже плакала. Все мое тело было открыто для него. Все мое тело жаждало его, умоляло, чтобы он оказался во мне. Но мне до жути был нужен этот оргазм. И как можно быстрее.

Я не успела заметить, когда он выдернул пальцы и втолкнул свой член. Я комкала простыни. Мое воспаленное горло ловило воздух. Легкие тоже горели. По лицу безостановочно текли слезы. Слезы душевной боли. Гнева. Вины. Я хотела вытолкнуть все это из себя. Вместо того чтобы царапать себе ногтями запястья, я хотела, чтобы Элиас «вытрахнул» из меня всю скопившуюся тьму. Кровать скрипела и стукалась о стену. Пальцы Элиаса впились в мои ягодицы, а он толкал и толкал в меня член.

Я хотела видеть это наравне с ним. Видеть то, что видит он. Хотела видеть, как его член, точно поршень, двигается вперед-назад, весь блестя от моих соков. Я проскочила первый оргазм и теперь приближалась ко второму. Может, сказать Элиасу об этом? Я промолчала, боясь, что он снова остановится.

Я затихла. Замерла. Превратилась в статую. Наверное, Элиас и сам догадывался о моем приближающемся оргазме.

– Не молчи, – сказал он, продолжая свои толчки. – Скажи что-нибудь, малышка.

– Я сейчас кончу, – прошептала я.

Он втолкнул член. Замер. Снова втолкнул. Снова замер.

Мне казалось, мои глаза передвинутся на затылок.

– Элиас, блин!.. Если перестанешь трахать, я тебя убью! Слышишь? Я тебя просто убью!

Он повторил свой трюк. Ну что это за издевательство? Ощущение было такое, словно его член продырявил мне влагалище и застрял.

Еще через секунду все мое тело свело мощной судорогой. В животе поднялась жаркая волна. У меня дрожали ноги, ставшие дряблыми, как желе. Стенки влагалища плотно обхватили его член. Я кончила! По лицу текли слезы облегчения и удовольствия.

Элиас со стоном вырвал из меня член, залив мне ляжки спермой.

Стало тихо, если не считать нашего тяжелого дыхания.

Элиас упал на меня. Пот на его груди перемешался с потом на моей спине. Он обхватил мой живот и целовал мне спину, приближаясь к лопаткам. Потом Элиас приподнял меня и стал целовать между ног. Меня пробрала дрожь. Элиас не оставил своим вниманием и мои ляжки, поцеловав обе.

Я перевернулась на спину. Элиас лег на меня. Он упирался ладонями в матрас и целовал, целовал меня, двигаясь вверх. Пупок. Живот, ключицы и, конечно же, каждую грудь.

Я обняла его лицо. Я ждала его поцелуев в губы. Он лежал между моих ног – голый и теплый – и целовал, целовал меня. Такой страсти в его поцелуях еще никогда не было. Мне не хотелось открывать глаза. Я мечтала умереть прямо сейчас, в этой постели, ощущая Элиаса на себе. Если бы я знала, что он способен подарить мне такую смерть, я бы умоляла его об этом подарке. Но я не хотела нарушать неповторимость момента. Именно неповторимость, поскольку в глубине сердца я знала: таких моментов у нас больше не будет.