Песня светлячков - Дж. А. Редмирски Страница 55

Кейлеб шумно вздохнул и даже опустил голову. Мне показалось, он решал, стоит ли вообще что-то мне рассказывать. Потом сел рядом со мной, швырнув монтировку себе под ноги. Его руки упирались в согнутые колени. Я мельком взглянула на азиатскую девушку, вытатуированную на его левой руке, потом подняла глаза к небу. Кейлеб тоже смотрел на небо.

– Нет, – сказал он. – Сара ко мне не приходила. Ни разу. Я был обвинен в изнасиловании, и она в это поверила. Мои объяснения ей были не нужны. Но я не злился на нее. И сейчас не злюсь. – Кейлеб продолжал смотреть на небо.

– Трудно верить в невиновность человека, когда его судят за изнасилование и все вокруг повторяют: «Виновен», – сказала я. – Но… мне кажется… если она тебя по-настоящему любила, она бы поняла… почувствовала, что ты не виноват.

– Сара любила меня. По-настоящему. – За язвительностью его тона я улавливала оттенок грусти. – А иначе зачем бы она целых пять лет прожила со мной? Стала бы она улыбаться, просыпаясь со мной по утрам? Она улыбалась, даже когда слышала мой голос по телефону.

Я кивала. С этим не поспоришь.

– Элиас тебя любит, – вдруг сказал Кейлеб. – Малость трясется над тобой, достает своей заботой, но любит.

Меня удивила искренность его слов. Кейлеб говорил без обычной своей издевки.

Он встал и нагнулся за монтировкой.

– Вот Элиас будет ходить к тебе на свидания в тюрьму, – сказал Кейлеб, возвращая меня в мрачную действительность. – Ты ведь это хотела знать, правда?

Я промолчала, понимая, что ему не нужен мой ответ.

Кейлеб взялся за другую гайку.

– А если он не придет, не торопись делать выводы и говорить: все, он меня разлюбил. Он, как и Сара, может растеряться и слегка испугаться. Только и всего.

Здесь Кейлеб врал себе, и он это знал. Я следила за его движениями. Смена колеса не требовала особой силы, но Кейлеб напрягался всем телом. Он скрипел зубами. На виске вздулась жилка. Где-то в глубине души он знал, что Сара не так уж горячо его любила, как ему хотелось думать. И вот с этим знанием он сражался едва ли не каждый день.

– Тебе больше нечем заняться? – спросил Кейлеб, сняв спущенное колесо. – Сходи в душ со своим женихом. Включи телик. Придумай что-нибудь. Не понимаю, зачем ты здесь торчишь. – Он нагнулся, осматривая вал, на который насаживалось колесо. – Или хочешь заменить Грейс? – с издевкой спросил он. – Тогда так и скажи. Я быстро разложу тебя на капоте и буду трахать до восхода солнца.

Этих слов я никак не ожидала. Я спрыгнула с заборчика, отряхивая шорты.

Еще недавно я бы сочла его выпад оскорбительным. Раньше я побаивалась Кейлеба. Но сейчас понимала: он мне ничего не сделает. Все его выходки, весь этот секс напоказ были попытками вписаться в свою нынешнюю жизнь. Это не значит, что я сомневалась в его способности разложить меня на капоте, не побоявшись Элиаса. Но в данный момент я могла не опасаться. Так что в ответ я лишь сделала большие глаза и покачала головой.

– Иди, не маячь. – Кейлеб улыбнулся и кивнул в сторону нашего номера.

Элиас догадался не захлопнуть внешнюю дверь, иначе мне поневоле пришлось бы торчать возле джипа и продолжать разговоры с Кейлебом. Я вошла в номер. Элиас еще мылся. Я села на кровать. Телефон был рядом, на ночном столике. Обычный гостиничный аппарат, о который неоднократно тушили сигареты.

Я смотрела на телефон, потом сняла трубку и набрала номер родителей.

– Алло, – послышался голос матери.

– Привет, мама.

– Брейел, где тебя носит? – сердито спросила мать. – Я постоянно звоню на твой мобильник, а ты не отвечаешь. Ты что, его потеряла? Или выбросила? Ты знаешь, что полиция тебя повсюду ищет? Ты должна вернуться домой. Срочно. Ты откуда звонишь? Мы за тобой приедем. Только скажи куда.

Все это было произнесено без передышки. Когда мать говорила, она почти не делала пауз.

– Где я – не имеет значения.

Я слышала, как она говорит отцу: «Это Брейел… Погоди, не лезь. Я сама с ней поговорю». Потом в трубке снова зазвучал ее сердитый голос:

– Как это – не имеет значения? Что вы с этим парнем натворили? Вас обвиняют в причастности к смерти девицы по имени Джана. Скажи, ты ее действительно убила? Так говорит ее подружка и еще этот, как его, Митчелл. Они говорят, ты с этой Джаной тогда подралась и спихнула ее вниз. Ты это сделала из-за Элиаса Клайна? Отвечай, я тебя спрашиваю! – Она почти кричала в трубку.

– И ты в это поверила?

Я говорила спокойно, но внутри у меня все обрывалось. Мать уже поверила, что я преступница. Она говорила со мной как с преступницей.

Родители о чем-то спорили. Потом отец сумел забрать у матери трубку.

– Брейел, это я, твой отец. Скажи мне, где ты находишься, и я за тобой приеду.

– Зачем?

– Тебе нужно вернуться домой и ответить перед законом за содеянное.

– Ответить перед законом? – передразнила я отца. – Так я и думала. Вы уже считаете меня виновной.

– Мы тебя виновной не считаем, – сердито возразил отец. – Мы просто…

– Не считаете? – перебила я его. – Один ваш тон чего стоит! Ни ты, ни мать меня даже не спросили, как я и что со мной. Не поинтересовались: а вдруг это был несчастный случай?

– Если это был несчастный случай, почему ты сбежала?

– По глупости. Я испугалась.

– Брейел, убегают лишь те, кто виновен.

Услышав это, я чуть не выронила трубку. Мне хотелось зареветь, но слез внутри уже не осталось. Я глубоко вдохнула, пытаясь успокоиться.

– Пап, я хочу, чтобы вы с мамой знали: я вас очень люблю. И Райен тоже люблю. Обязательно скажите ей об этом. Я была не самой лучшей дочерью. Доставила вам много хлопот. Слишком много. И очень, очень сожалею, что так и не сумела стать похожей на Райен.

– Дорогая, ну зачем ты говоришь такие вещи?

Теперь его голос звучал мягче. Кажется, он даже испугался, понимая, что следует за такими словами. Но я не собиралась размякать.

– Передай маме и Райен, что я их люблю.

– Брейел!

Теперь он был всерьез испуган. Поздно, папочка. Слишком поздно.

Я молча повесила трубку.

Элиас

Я вышел из ванной. Брей успела положить трубку.

– Ты что делала? – спросил я.

– Ничего.

– Я слышал разговор. Ты кому-то звонила?

– Никому. Сама с собой говорила. Репетировала разговор с родителями. Думала им позвонить. Или сестре. Потом решила, что не стоит.

Я кивнул, расправляя на плечах полотенце. Я слышал весь ее разговор с родителями, но Брей не хотела, чтобы я знал. Я решил ей подыграть.