Что мне делать без тебя? - Ирина Лобановская Страница 56

— Нет, ну что ты! — воскликнула бесхитростная, все принимающая за чистую монету Сонечка. — Ты же знаешь, папа дает мне очень мало. Просто скопила. А теперь мы с тобой их истратим!

И Сонечка радостно рассмеялась, доверчиво заглянув Карену в лицо. Он вытер руки и бросил тряпку на открытый капот.

— Пойдем. Где твоя подруга? И что там у нее: "ленд-ровер", "мерс", "шевроле"?

— Ну что ты, Карен! — удивилась Сонечка. — Какой там "мерс"! Это, кажется, у твоего отца?.. — она робко взглянула на мальчика. — У нее старенький, подержанный "жигуль"… А это Карен! — с гордостью представила она его своей подруге, смазливенькой толстушке, с большим интересом уставившейся на юного механика. — Он может починить что угодно!

Коллега, осматривавший машину, усмехнулся и уступил мальчику свое место. К Карену все здесь относились очень хорошо. Пока Карен объяснялся с толстушкой, Сонечка с восторгом любовалась им исподтишка. И никак не могла налюбоваться. Как же она нашла его в Москве? Это настоящее чудо, и, значит, судьба благоволит к Сонечке. Потом она терпеливо поджидала его, изредка помахивая рукой, когда Карен с трудом разгибался. Сегодня она была ему нужна, неслучайно ведь свела их судьба в многомиллионном городе! Но куда им деваться вечером? Наконец Карен закончил, кое-как умылся — по-настоящему отмыться можно только дома! — и подошел к Соне. Она метнулась навстречу.

— Ты что-нибудь придумала?

Сонечка виновато покачала головой. К подруге — неудобно, а больше у нее никого здесь нет. Карен опустился рядом с ней на скамейку и задумался. Ныли натруженные руки, саднили свежие царапины.

— Ты устал, — Сонечка прикоснулась к его щеке. — Ты работаешь здесь целый день?

— Нет, утром я учусь. Сейчас немного отдохну, и мы с тобой куда-нибудь двинемся… Вот только никак не могу сообразить, куда. — Вдруг нелепая и дерзкая, шальная мысль пришла ему в голову. Он громко засмеялся, крайне удивив притихшую Соню. — Ты сидишь здесь и не трогаешься без меня с места! — скомандовал Карен. — Иначе можешь потеряться! Я отойду позвонить. Все ясно?

— Все, — покорно прошептала Сонечка, глядя на него с обожанием.

Она не могла себе представить, что он способен ее бросить и сбежать. Она, конечно, нашла бы его завтра, но… Нет, Сонечка не могла даже на мгновение заподозрить такое. И он вернулся к ней, веселый, вызывающе поблескивая глазами и раскачиваясь на ходу.

— Ну, двинулись! Возьмем машину, так будет быстрее.

— А куда мы едем? — уже в машине спросила Сонечка, прижавшись к нему.

— Не все ли равно? — лукаво ответил Джангиров. — Это прекрасная квартира, недалеко отсюда, и там сейчас никого нет. И не будет до утра.

— До утра? — ахнула от неожиданности Сонечка. — Карен… мы будем с тобой вместе… до утра?

Она боялась поверить своему, словно с неба свалившемуся счастью.

— Угу! — торжествующе кивнул Джангиров.

В его глазах прыгали хитрые дьявольские искры: огонек загорелся снова.

Карен позвонил Мэри. Услышав его голос, манекенщица сначала искренне обрадовалась, хотя дальнейшее выслушала без всякого энтузиазма, но спокойно.

— Хорошо, юноша, — отозвалась она почти немедленно, едва он, по обыкновению четко и лаконично, изложил короткую просьбу. — Олеся ничего не узнает, квартира будет свободна минут через двадцать — мне нужно только намазать морду и кое-что прихватить с собой. Ключи останутся у консьержки. Назовешь ей себя. Полине я позвоню сама, объясню, что у тебя ночная работа и что я сейчас к ней приеду. Тебе нужна только одна ночь?

Карен секунду поколебался.

— Да, видимо, достаточно, спасибо.

Мэри хмыкнула. Ее жизненный опыт был значительно богаче.

— Не зарекайся, мальчуган, а вдруг тебе так понравится, что одной ночи окажется маловато? Я могу выручать тебя и дальше.

— Если мне так понравится, — сдержанно ответил Карен, — я все же постараюсь в дальнейшем устроиться иначе, не эксплуатируя далее вашу любезность.

— Ах ты, моя детка! — умилилась Мэри. — Ну и стиль у тебя, юноша, прямо из какого-то низкопробного романа: "не эксплуатируя далее вашу любезность!" Но это никакая не любезность, ее я не оказала бы даже тебе, а простое понимание жизни такой, какая она есть, без иллюзий и трагедий. Только учти на будущее, начинающий Дон Жуан, что я так же, без всяких угрызений совести, могу предоставить свою жилплощадь и подругам, в том числе твоей будущей жене! Если она вдруг захочет поменять батарейки. Ты понял, мальчуган?

Карен в бешенстве скрипнул зубами. Чертова фотомодель! И угораздило его с ней связаться!

— Понял! — крикнул он. — И учту твои замечания, Мэри! А сейчас большое спасибо и привет Полине!

— О-о, наконец-то ты назвал меня по имени! — восторжествовала фотомодель. — Я целую твои горящие темные глазки, которые сейчас готовы испепелить меня дотла! Когда же мы с тобой поцелуемся по-настоящему, детка?

Карен в ярости отключил мобильник, немного постоял, стараясь успокоиться, а потом, вспомнив о Сонечке, улыбнулся. В сущности, жизнь совсем неплохо устроена. Для чего ее усложнять? И его идея выглядела безупречной.

Но Карену исполнилось только шестнадцать лет. И он не знал еще многого, хотя самоуверенно думал, что знает все. Ночь, проведенная с Сонечкой, преподнесла Карену жестокий урок, доказав, какая огромная разница между любимой и нелюбимой женщиной, несмотря на то, что спать он может одинаково легко и спокойно с обеими. То, что с Олесей казалось чудом, блаженством, с Сонечкой превратилось в простое, почти примитивное удовольствие, которое можно с тем же успехом получить от вкусного ужина или утренней пробежки. Ему было хорошо и приятно с Сонечкой — ну и что? Ему так же точно хорошо и приятно вечером с Полиной и Левоном. Он ласкал доверчивые плечики и грудки, перебирал светлые волосы, вдыхал их запах и с изумлением подмечал за собой умение наблюдать, говорить, анализировать… Рассудок, неизменно отказывавший ему рядом с Олесей, сегодня был на своем собственном месте.

Сонечка искренне старалась снова понравиться, напомнить прошлое лето, она была добрая, отзывчивая и ласковая. Но сотворить чудо она не могла: ведь кроме того, чему она научила его раньше, Сонечка ничего не умела. Она пыталась что-то изменить, но любимыми не становятся — ими рождаются. Эту горькую истину открыл для себя Карен в ту бессонную, отчаянную и такую необходимую ночь в квартире Мэри.

Сонечка о чем-то догадалась. Когда на рассвете Карен проснулся, боясь опоздать на занятия, он увидел ее слегка припухшие красноватые веки. Похоже, Сонечка плакала ночью. Или это ему показалось?..

Перед отъездом она зашла к Карену на работу. Они оба долго не знали, что сказать друг другу на прощание. Потом Сонечка осторожно поцеловала Карена в щеку и ушла какой-то неуверенной, спотыкающейся походкой, ссутулив узкую спинку.

Поведение Мэри не изменилось, только иногда, очень редко, она лукаво подмигивала Карену, оставшись с ним наедине.