One for My Baby, или За мою любимую - Тони Парсонс Страница 54

— Какая милая девушка! — вздыхает мама, после того как Джеки покидает наш дом. — Но только очень худенькая. Собакам кости бросают, на которых мяса больше, чем на ней. Но ведь она прекрасно говорит по-английски. Зачем же ты ей нужен?

— Я ей не нужен.

В кабаке «Эймон де Валера» появилась новая барменша. Русская девушка. У нее короткие рыжие волосы. Йуми уже сообщила мне, что в новом семестре она будет учиться в школе иностранных языков Черчилля. Я некоторое время наблюдаю за тем, как русская красавица справляется с пивными кружками и пакетиками чипсов, после чего решаю представиться. Она, как выясняется, будет ходить в мою группу продвинутых новичков.

Эти беседы с иностранками уже приобрели некий внутренний своеобразный ритм. Откуда вы приехали? Как вам понравился Лондон? У вас были трудности с оформлением визы (не относится к ученицам из Европейского союза и Японии)? Вы скучаете по маминой шарлотке (салату с креветками, котлетам по-киевски)?

Ольга рассказывает мне примерно ту же историю, что и все остальные. Лондон более многолюдный город, чем она предполагала, и, конечно, куда более дорогой, нежели она представляла. Впрочем, даже дети богачей невольно вздрагивают, когда слышат цену за аренду комнаты в нашем городе. Ну а каково это узнать молоденькой женщине, прибывшей сюда из страны, которая не так давно представляла собой самый настоящий коммунистический ад?

Но я не в силах помочь Ольге с комнатой. Сейчас я ощущаю себя не в своей тарелке, а потому тоже нуждаюсь в жилье и подыскиваю что-нибудь приемлемое для моего кармана. Но обо всем этом я ей, разумеется, не рассказываю. Однако жалобы на невероятную дороговизну всего, за что ни возьмись, в этом городе дают мне шанс разыграть мой любимый гамбит.

— Да, наш город дешевым никак не назовешь, — соглашаюсь я, облокачиваясь на стойку бара. — Но и здесь можно кое-чего получить совершенно бесплатно.

— Неужели?

— Боже мой, ну конечно! Просто нужно знать, куда отправиться. Начнем с парков. Например, возьмем панораму Лондона с вершины Примроуз-Хилл. В Ричмонд-парке можно полюбоваться королевскими оленями. В Холланд-парке — великолепными скульптурами. А если пройтись возле Серпентайна…

— А это что такое?

— Это озеро в Гайд-парке. Ну, там еще много широких аллей, по которым катаются любители верховой езды. Это рядом с Кенсингтон-Гарденс.

— Там, где жила Диана?

— Совершенно верно. Она жила в Кенсингтонском дворце. Это потрясающее здание. Между прочим, люди до сих пор к его воротам приносят живые цветы. Есть еще Сент-Джеймс-парк возле Букингемского дворца. И он тоже очень красивый. А вспомнить хотя бы Кенвуд-хаус возле Хемпстед-Хит! Там внутри можно увидеть настоящие шедевры — произведения Рембрандта и Тернера, а летом там всегда проходят концерты классической музыки. Представьте себе, как это замечательно: звуки музыки отражаются в водной глади озера Слушать Моцарта и одновременно наблюдать закат солнца — какое наслаждение!

— Две кружечки, милашка! — раздается чей-то голос из дальнего угла бара. — Если, конечно, «Моцарт» не возражает…

Ольга быстро удаляется, чтобы обслужить посетителя, а когда возвращается за стойку, я меняю темп натиска.

— Нельзя не посетить цветочный рынок на Колумбия-роуд. И не забудьте про уникальные пиццы, которыми вас угостят в Британской библиотеке.

— Я люблю пиццу!

— В Олд-Бейли вам разрешат присутствовать на настоящем судебном заседании. Если вы посетите здание парламента в определенное время, то увидите, как премьер-министр отвечает на многочисленные вопросы. Обязательно сходите на рынок в Брик-лейн и на Портобелло-роуд. Не забудьте про мясные ряды в Смитфилд. А в Национальной галерее полюбуйтесь работами Пикассо и Ван Гога…

Звучит заманчиво, и я стараюсь изо всех сил. Моя речь восхитительна. Но дело в том, что все это чистейшая правда. Тут нет и слова вымысла. Вот в чем заключается вся красота! В Лондоне можно получить все, что хотите. И при этом совершенно бесплатно. Просто надо знать, где и что можно посмотреть.

Ольга снова уходит к посетителям, а когда возвращается, я сообщаю ей о дегустационном зале Хэрродс, где всегда есть возможность попробовать изысканные блюда. Ольгу это интересует, она оживляется, и поначалу мне кажется, что это происходит лишь потому, что у себя на родине она была вынуждена придерживаться изнуряющей диеты. Но оказывается, девушка считает, что в таких местах можно встретить немало известных личностей. После этого я рассказываю о чудесной музыке, которая звучит во время карнавала на Ноттинг-Хилл, не забываю упомянуть про фонтаны в Сомерсет-хаус и, конечно, долго говорю о том, как прекрасны по вечерам набережные Темзы…

Беседа проходит на «отлично». И только когда Ольга принимает последние заказы у посетителей, поскольку бар скоро закроется, я осознаю, что уже давно должен быть в аэропорту, чтобы встретить прилетевшую из Японии Хироко.

В зале прилетов уже пустынно, но Хироко терпеливо ждет меня в назначенном месте. Только настоящая японка может проявить такое мужество и оптимизм.

И вот появляюсь я, причем непростительно поздно. Я бегу через пустой зал, чтобы поскорее обнять ее, прижать к себе. Мне стыдно, но в то же время я испытываю неимоверное облегчение. В глубине души мне даже становится жаль, что она ждет меня, а не кого-нибудь более достойного.

Она устала после долгого перелета. Тем не менее мы решаем отправиться в город и перекусить. Мы быстро добираемся до Лондона и вскоре оказываемся в уютном ресторанчике на Литтл-Ньюпорт-стрит, где подают лапшу во всех ее видах.

Только сейчас Хироко начинает по-настоящему «вырубаться». Я вижу ее опухшие от бессонной ночи глаза за стеклами очков. Но перед расставанием она еще хочет вручить мне несколько привезенных подарков. Две пары палочек для еды, одна побольше (для мужчин) и одна поменьше (для женщин). Видимо, тридцать лет феминизма пока еще не коснулись японской промышленности, выпускающей палочки. Затем Хироко передает мне набор для употребления саке — две маленькие чашечки и кувшинчик, а еще пузырек дорогого одеколона, который она приобрела в магазине дьюти-фри.

— Спасибо тебе за все эти очаровательные подарки, — заявляю я. Есть в поведении Хироко нечто формальное, из-за чего я тоже начинаю церемониться. — Я всегда буду относиться к ним трепетно.

Она восхищенно улыбается.

— Пожалуйста, — отвечает девушка, чуть заметно кивая.

И я тут же испытываю укор совести за то, что даже не тосковал во время ее отсутствия.

Затем мы перемещаемся вместе с ее чемоданами на Фрит-стрит в бар «Италия», чтобы пропустить по стаканчику перед сном. И здесь я встречаю своего собственного отца.

Поначалу кажется, что у меня начались галлюцинации. И все потому, что мой старик разоделся точно так же, как Джон Траволта в фильме «Лихорадка субботним вечером». На нем белоснежный костюм-тройка, причем брюки сильно расклешены, черная рубашка, галстук отсутствует. Наряд дополняют ботинки на высоких каблуках. В любом другом городе его давно бы арестовали и забрали в участок за такой экстравагантный вид. Но только не здесь. В Сохо на него никто даже не глядит.