Королева Таврики - Александра Девиль Страница 54

— И что же, ты был корсаром? — удивилась Марина.

— Был и корсаром, и наемным воином, а затем кондотьером. Можешь меня презирать, но я не брезговал никакими занятиями, чтобы заработать на достойную жизнь. Ведь я оставался единственным мужчиной в семье и должен был позаботиться о своей бедной матушке и младшей сестре. И вот, наконец почувствовав, что могу уже оставить опасное ремесло и заняться обустройством дома, я вернулся в свое римское поместье. К тому времени папа перекочевал из Авиньона в Рим, и я надеялся, что возвращение папского престола положит начало восстановлению былого величия Рима. Но что я увидел, вернувшись в родные места? Ничего не изменилось, стало еще хуже. Папа Григорий [28]не чувствовал себя римлянином, он любил роскошь Авиньона и своих французских кардиналов, а Рим, полуразрушенный и впавший в бедность, был ему чужд. Зато он привез с собой кардинала Роберта Женевского — настоящего бандита, вроде известного тебе Заноби. Роберт устроил кровавую резню в Чезене и других городах. По всему было видно, что назревал великий раскол церкви. Честные римляне хотели иметь папу-итальянца, а многие бароны во главе с префектом Рима предпочитали далекого авиньонского папу близкому римскому, чтобы сподручнее было грабить окрестные города и деревни. Все это, конечно, меня удручало, но я должен был прежде всего заботиться о своей семье. Мать, так и не оправившаяся от горя, совсем разболелась, а сестра Примавера стала взрослой девушкой, и надо было подумать о ее будущем.

— Примавера — красивое имя, — заметила Марина. — Оно означает «весна»?

— Да, имя красивое, и сестра была красивой девушкой. Но красота не принесла ей счастья. На нее положил глаз богатый хищник Густаво Каэтани. Он настойчиво к ней сватался, и матушка с сестрой пребывали в полной растерянности. Отказать ему они боялись, потому что он был близким другом самого префекта, который при попустительстве Роберта Женевского превратился в самовластного сатрапа и творил в Риме что хотел. Но и выходить за Густаво сестра боялась, он был ей глубоко неприятен. Мать и сестра едва дождались моего возвращения и просили решить все за них. И я сказал, что обязательно спасу Примаверу от Густаво, увезу ее от него подальше. В Риме как раз гостили знакомые мне генуэзские купцы — братья Одерико. Я попросил их помочь мне купить дом в Генуе, чтобы перевезти туда мать и сестру. Взяв с собой деньги, заработанные за пять лет военной службы и корсарства, я отправился в Геную. Братьям Одерико я верил, считая их своими искренними друзьями, и не подозревал, какую ловушку они мне готовят. Поначалу эти братья, Нероне и Уберто, проявили редкое гостеприимство, поселили меня в своем доме, познакомили со многими влиятельными горожанами, показали подходящий для покупки дом. А вечером предложили мне пойти в лучший генуэзский трактир, и я имел глупость согласиться. Там они угостили меня крепким вином, и я сразу повеселел, даже забыл все свои трудности. В трактире шла игра в кости; заводилой там был один забавный старичок, который хвастливо заявлял, что сегодня он при деньгах и собирается играть хоть до утра. Нероне продолжал подливать мне вина, а Уберто шепнул, что старичок очень богат и в азарте может проиграть целое состояние. А я в то время тоже был азартным игроком и не смог удержаться от соблазна удвоить свои денежки. И сел играть. Поначалу мне везло, а потом… В каком-то пьяном угаре я снова и снова делал ставки, и мне казалось, что вот-вот схвачу удачу за хвост. Но старичок только с виду был забавным и безобидным. Более ловкого игрока я в жизни не встречал. Не знаю, был ли он шулером или просто так сумел освоить все тонкости игры, а только обобрал он меня до последней монеты, да еще и сверх того я ему задолжал немалую сумму. Когда наутро я проснулся с тяжелой от похмелья головой и узнал, что остался ни с чем и влез в долги, меня охватило отчаяние. Братья Одерико утешали меня, и поначалу я им верил. Это потом уж я узнал, что ловкий старичок — не кто иной, как их дядюшка Козимо, который с братьями был заодно. Но пока я еще не догадался, что именно семья Одерико меня обобрала, Уберто и Нероне по-прежнему казались мне искренними друзьями. Они даже предложили мне покрыть все мои долги и взять меня к себе в компаньоны при условии, что я женюсь на их сестре Чечилии. Эта девушка весьма приветливо приняла меня в доме, и, как оказалось, я понравился ей с первого взгляда. Так, во всяком случае, утверждали ее братья.

— А тебе эта Чечилия понравилась? — не удержалась от вопроса Марина.

— Она весьма недурна собой, но что-то в ее красоте показалось мне неприятным, и я не чувствовал к ней даже малейшей симпатии. Братьям я сказал, что мне надо подумать, и пошел бродить по городу. На площади я встретил купцов, знакомых мне еще по плаваниям, и рассказал им о своей беде. И тогда они открыли мне глаза на братьев Одерико, их дядюшку Козимо и сестру Чечилию. Оказалось, что эта девица известна в Генуе своим распутным нравом и несколько раз попадала в скандальные истории. Отец и братья хотели либо выдать ее замуж, либо поместить в монастырь, но что-то у них не получалось, а может, жалели для нее приданого. Сама же Чечилия при всех заявила, что пойдет только за того человека, которого страстно полюбит. «Берегись, приятель, — говорили мне купцы, — если Чечилия Одерико в тебя влюбилась, то уж ни за что не отпустит, и никуда ты от этой семейки не уйдешь». «Да неужели во всей Генуе не найдется управы на этих мошенников?» — спросил я. Мне посоветовали обратиться к важному чиновнику Джаноне дель Боско, который тоже не в ладах с Одерико и мог бы мне помочь. В тот же день я бросился к Джаноне и добился у него приема. Он выслушал меня со вниманием, возмутился коварством братьев, но сказал, что отменить долг в игре, которая велась при свидетелях, невозможно. Однако он обещал уплатить мой долг Одерико, чтобы мне не пришлось жениться на их сестре. Таким образом, я оказывался должником Джаноне дель Боско, но он предоставлял мне достаточно времени, чтобы собрать нужную сумму. А еще он предложил мне идти к нему на службу, если захочу поселиться в Генуе. Я понял, что этот весьма неглупый чиновник не прочь окружить себя людьми, которые являются врагами его врагов.

— Но ты так и не поступил к нему на службу в Генуе? Теперь можешь сделать это в Кафе.

— Я подумаю. Но слушай дальше. Как только с помощью Джаноне дель Боско мне удалось отделаться от притязаний Одерико, я поехал обратно, в Рим. Но дома меня ждало сразу два ужасных известия: умерла моя матушка, а Примаверу Густаво почти силой взял замуж. Когда я увиделся с сестрой, она старалась сохранять мужество и уверяла меня, что ее супруг не такой уж плохой человек. Я понимал, что бедняжка просто храбрится, но ничем не мог ей помочь. Теперь, после смерти матери и замужества сестры, мне уже не нужен был мой римский дом и поместье, я решил их продать, чтобы поскорей вернуть долг генуэзскому чиновнику. Но перед продажей мне захотелось еще раз осмотреть свое родовое гнездо, забрать те памятные вещи, которые мне были дороги. В одном из сундуков, спрятанных в потайной нише, я нашел древний свиток и почему-то заинтересовался, стал читать, с трудом разбирая старинные буквы. И скоро мне показалось, что я читаю невероятную сказку. Из рукописи следовало, что она написана Маритимусом — легендарным основателем нашего рода. Он рассказывал о том, что родился в далекой Таврике, куда его мать Аврелия, христианка, попала в результате кораблекрушения, когда вместе с другими единоверцами бежала от преследований императора-язычника. Отец Маритимуса, римлянин, погиб еще до его рождения, но второй муж Аврелии, Световид, заменил мальчику родного отца. Световид был из северных варваров, но под влиянием Аврелии стал христианином.