Голос сердца - Юлия Богатырёва Страница 53

— Ничего, как-нибудь переживу — мужественно выдавил из себя Идолбаев, но лицо у него при этом приняло нездоровый зеленоватый оттенок. И мне было видно, что это просто бравада, на самом деле ему срочно нужна помощь. «Так. Надо что-то делать» — подумала я, а вслух сказала:

— По-моему тебе надо присесть. Пойдем-ка к гардеробу. Сам идти сможешь?

— Угу — промычал мой друг и мы кое-как доплелись до ближайшей скамейки.

Статистика вот-вот должна была начаться, и мы уже опаздывали, но не могла же я его бросить в таком состоянии? Я нерешительно топталась рядом с пострадавшим парнем, не зная, что предпринять. Вдруг он сказал:

— Оль, ты иди. А я тут посижу, оклемаюсь…

Я представила как сейчас пойду на лекцию, а он будет тут сидеть весь такой зеленый (по моей милости, между прочим — это ведь я своим пакетом заехала ему в живот, хоть и ненамеренно!) и поняла, что не смогу просто так уйти. Вообще-то у меня был один нестандартный способ ему помочь, но я использовала его только с родственниками из опасений, что посторонние люди либо сочтут меня ненормальной, либо сдадут в какой-нибудь исследовательский центр и будут изучать до конца моих дней.

Способ был подчерпнут мной из различных эзотерических источников и заключался в следующем: я могла через руки временно забрать боль Адама себе и попытаться переработать, а потом передать в его тело целительную энергию, взятую мной откуда-то сверху, из космоса. А уж его организм сам бы разобрался на что ее пустить, да и сама целительная сила, как субстанция, обладающая неким сознанием, определились бы куда течь. Звучит, конечно, слишком фантастично, но на практике все оказывается намного прозаичнее и проще. Во всяком случае, потренировавшись на родне, я убедилась, что у меня такое лечение работает. Так то родня! Наверное, кровные связи имеют значение. А тут не совсем посторонний, но все-таки чужой человек… А вдруг не сработает? Тогда я выставлю себя круглой дурой. А если сработает, тогда что? Как Адам к этому отнесется? Подумает, что я ненормальная?

С сомнением поглядев на парня, я обратила внимание, что лучше ему не стало, наоборот, по-моему он стал еще зеленее. А Идолбаев недовольно покосился на меня и спросил:

— Ну так как? Ты идешь или нет?

— Иду — решилась я — но сначала кое-что сделаю…

Бросив сумку и пакет на скамейку, я стремительно присела рядом с Идолбаевым и, не давая себе времени передумать, осторожно просунула свою левую ладонь под его руками, которыми он обнимал пострадавший живот.

Бедняга дернулся и подозрительно уставился на меня:

— Что ты делаешь?!

— Тихо. Не шевелись и постарайся расслабиться. Если у меня получится, то считай тебе крупно повезло.

С этими словами я сконцентрировалась и представила, как моя невидимая энергетическая рука проникает внутрь его живота и захватывает всю боль, что там бушевала на тот момент, а затем медленно втягивается обратно в мою физическую руку, таща за собой неприятный груз, словно на буксире. Для лучшей концентрации и управления процессом потребовалось вслух сказать своему телу команду:

— Рука, нанесшая удар, забирает его себе.

Я тут же ощутила, как из тела Адама в мое перекочевало что-то неприятно болезненное, и почувствовала сильную дурноту. Значит получилось. Решив, что целительную энергию можно закачать и попозже (да и то, если только Адам согласится) и, посчитав свой долг исполненным, я поднялась со скамейки со словами:

— Ну ладно, я пошла. А ты приходи в себя. Увидимся после пары — и стремглав подхватив свою сумку с пакетом, помчалась к лестнице, чтобы он не увидел, как теперь уже у меня на глазах зеленеет лицо.

Боль оказалась намного сильнее, чем я ожидала, все мои внутренности будто разрывало на мелкие клочки. «Боже! Как он это молча терпел?! Я не смогу это все переработать!» — промелькнула паническая мысль. А боль с каждым шагом все усиливалась, и вскоре мне пришлось присесть на ступеньки, так как идти больше не было никакой возможности. Находясь на грани паники, я обратилась с вопросом к своему Ангелу-хранителю:

— «Скажи, что мне делать?!»

— «Отдай боль Земле» — пришел откуда-то немедленный ответ, и в голове возникло понимание как можно это сделать.

Не теряя времени, я приложила руку к своему животу и тем же способом, при помощи невидимой энергетической руки, принялась вытаскивать из себя эту заразу. Потом резким бросательным движением впечатала ладонь в ступеньку лестницы, мысленно представляя, как боль проходит сквозь нее, попадает в землю и падает еще дальше до самой магмы, где и растворяется в жидкой лаве. При этом я мысленно просила у Земли прощения за то, что приходится «скармливать» ей эту гадость. Мне сразу стало легче, но всю операцию пришлось повторить еще несколько раз, чтобы я более-менее пришла в норму. Вдруг снизу я услышала удивленный голос Идолбаева:

— Соколова! Что это ты делаешь?

— Э-э-э, ничего. Просто отдыхаю — отмазка получилась донельзя глупой и я с изрядной долей опасения посмотрела на Адама. Он в свою очередь скептически уставился на меня в ответ. Молча ощупав меня изучающим взглядом с ног до головы и что-то просчитав в уме, он мягко спросил:

— Оль, ты ничего не хочешь мне рассказать?

— Нет — честно ответила я — но, видимо придется. Ты же так просто не отвяжешься.

— Угадала — улыбнулся Идолбаев и глаза у него так и засветились неподдельным любопытством.

— Что ж, — обреченно вздохнула я — Все равно на пару мы уже опоздали. Пойдем в другое крыло, в нашу рекреацию на третьем этаже — не на лестнице же разговаривать.

Мой любопытный друг молча кивнул, и мы быстрым шагом направились в противоположную от статистики сторону.

Адам

Мой организм постепенно восстанавливался после испытания, которое я нечаянно устроил ему в пятницу, хотя и слишком медленно на мой взгляд. К понедельнику я уже был в состоянии прийти в универ и, наконец-то, встретился с Ольгой. День проходил как обычно, настроение было приподнятым, с Соколовой время убегало незаметно, и я даже стал постепенно забывать о своем неважном самочувствии. Как вдруг обстоятельства сложились так, что жизнь напомнила мне про мою травму очень неприятным способом: Оля случайно заехала своим пакетом, полным тяжеленых книг мне в больное место, да так точно, словно специально прицеливалась!

Живот взорвался ужасной болью, у меня даже дыхание перехватило и показалось, что все, что я съел на завтрак, в очень скором времени покинет мой организм. Говорить я был не в состоянии, поэтому молча пытался справиться с подступающей дурнотой, согнувшись в три погибели.

Оля тем временем предложила мне присесть и отбуксировала к скамейке у гардероба. Меньше всего мне хотелось опозориться у нее на глазах, так что я мечтал, чтобы она, наконец, поскорей ушла на пару, но девушка как назло похоже не собиралась никуда уходить. Чувствуя, что моей силы воли надолго не хватит, чтобы сдержать рвущийся наружу стон, я попробовал ее поторопить. Однако вместо того, чтобы послушаться, Соколова вдруг присела рядом со мной и зачем-то просунула свою ладошку между моими руками и больным животом. Я от неожиданности даже чуть со скамейки не свалился! Велев мне сидеть тихо и не дергаться, девушка закрыла глаза, и лицо у нее при этом стало очень строгим и сосредоточенным. Не успел я поинтересоваться что все это означает, как она вдруг произнесла ни к кому конкретно не обращаясь: