Бытие - Дэвид Брин Страница 53

Все сели на отведенные места. Акана – слева от Джеральда, там, где артефакт не закрывал ее лицо от собравшихся. Собственное положение Джеральда, ближе всех к сверкающей штуковине, говорило о достигнутом согласии. Он не только открыватель Объекта, но и хранитель. Тот, кто должен его касаться. Переносить, если Объект нужно передвинуть. Единственный присутствующий, при чьей помощи специалисты могут проверять новые способы общения с существами внутри.

Вероятно, это почетно, но кто знает? Может, я даже войду в историю. С другой стороны, мне совсем не нравится, как эта штука меня притягивает. Похоже на пристрастие или одержимость. Как будто сейчас я ей принадлежу.

И если дело обернется плохо, на всей планете не найдется места, где я мог бы укрыться.

В настоящее время Объект лежал неподвижно, по его поверхности рябью пробегало неяркое свечение – впечатление зыби над большой, может быть, бесконечной, глубиной. Увеличенное изображение овоида проецировалось на большой экран над помостом и за ним, экран такой яркий, что Джеральд отбрасывает на стол тень, ограниченную серебристым светом.

– Если он откажется работать на публике, это будет что-то означать?

Акана сердито посмотрела на него: «Даже думать так не смей». Конечно, Объект записывают час за часом, специалисты пытаются общаться с этой дымно-зеркальной загадкой; часть этих записей попала в просочившуюся наружу информацию. На многих записях Джеральд прижимает левую ладонь к скользкой поверхности, и из молочной глубины поднимается другая ладонь, чтобы соприкоснуться с ним изнутри.

Время от времени это происходит. Непохожая на человеческую рука – иногда чешуйчатая, иногда мясистая, или заросшая мехом, или снабженная клешнями-щипцами – как будто выплывает из глубины Артефакта, чтобы повторить один и тот же странный ритуал, тот самый, что впервые был исполнен во время огненного спуска.

Контакт, да, но с чем? Или с кем?

На протяжении нескольких дней постепенно раскрывались все большие глубины. Ладони вели к рукам или щупальцам, которые уходили внутрь, как будто глубина Артефакта составляла десятки метров, может, и больше, а не десяток-другой сантиметров. Потом вслед за этими руками появлялись торсы или тела, приближались, неизменно оставаясь искаженными, словно видными сквозь толстый слой молочного тумана.

Наконец показывались головы – иногда лица – с глазами или органами чувств и прижимались к внутренней поверхности, смотрели наружу, как Джеральд и его коллеги смотрели внутрь.

Если смотреть достаточно долго, мозг принимается фокусничать. Начинает казаться, что внутри ты сам, а чужаки разглядывают твой тесный мир-тюрьму снаружи, словно через какую-то линзу.

Может, так и есть. Одна из теорий утверждает, что Артефакт – это передатчик. Межзвездное коммуникационное устройство, дающее возможность мгновенного соединения через световые годы с чужаками, живущими на своей далекой планете.

Другие же считают это розыгрышем.

Лучшие специалисты по изображениям – от Голливуда до Бомбея и Киншасы – прилетали осмотреть эту штуку. И решили, что многое из его поведения и функций можно воспроизвести с помощью известных технологий. Но не все. Кое-что оставалось поразительным и непонятным. Особенно то, как можно видеть трехмерные изображения внутри сплошного Объекта с любой стороны – или с многих сторон. Или то, как Артефакт ощущает присутствие людей и предметов. Или каким загадочным и необычным способом извлекает энергию из окружающего света. Тем не менее ни одна из этих загадок не гарантировала отсутствие розыгрыша. Поддельные артефакты чужаков появлялись и раньше, их демонстрировали фокусники с глубокими карманами и богатым воображением. Специальная группа Интерпола прочесывала виртуальный и реальный миры, пытаясь отыскать шутника, обладающего фантастической изобретательностью и невероятными ресурсами.

То же символы, поднимавшиеся из глубины; прижимавшиеся к прозрачной оболочке, извиваясь, как насекомые, пытающиеся сбежать. Доказательство ли они инопланетного происхождения? После самого первого «здравствуйте!» появлялось все больше слов, но их значение оставалось досадно неясным. Двусмысленным. И дело было не просто в непривычных синтаксисе и грамматике. Поражало количество символов. Стоило одной лингвистической системе начать обретать смысл, как ее отталкивали и на смену являлась другая. Их насчитали уже пятьдесят, и они различались заметнее земных языков.

Само это многообразие убеждало комитет советников в том, что они имеют дело не с розыгрышем. Одну или две необычные грамматики можно придумать, но зачем шутникам прилагать такие усилия, создавая множество грамматик, которые явно оспаривают друг у друга внимание землян? Авторы розыгрыша скорее хотели бы передать впечатление уверенности и властности, а вовсе не внутренних споров и разногласий.

Да, похоже, это что-то настоящее. Артефакт-посланник, представляющий целый зверинец разумных рас, бесчисленные диалекты, панораму изображенных множеством красок и сверкающих живой роскошью планет от водяных миров до тусклых пустынных шаров. Само это разнообразие как будто бы убеждало. Ибо если такое множество различных рас образовали сообщество, человечеству нечего бояться.

Джеральд почувствовал, как рука помимо его воли сама приближается к овоиду, словно влекомая привычкой или собственным разумом. И вскоре Артефакт отозвался. Неясные туманные пятна прояснились, превратились в более четко очерченные вихри, которые собрались и прилепились к внутренней поверхности ближе всего к Джеральду. Вернулось ощущение глубины. Ему снова показалось, что он смотрит внутрь… вниз…

…и вскоре появилось несколько миниатюрных фигур, видимых словно с большого расстояния, сквозь мерцающую дымку-мираж. Вначале маленькие и неразличимые, эти существа начали подъем; с каждым мгновением они увеличивались, как будто приближались сквозь слои многоцветного тумана.

«Кажется, физический контакт с моей рукой больше не требуется, – удивленно подумал Джеральд. – Достаточно приблизиться».

Было и еще одно отличие.

Их сразу несколько.

Прежде всегда создавалось впечатление исключительности. С его рукой встречалась одна рука. Один чуждый алфавит ненадолго задерживался, потом его отталкивал и сменял другой.

Теперь Джеральд насчитал четыре… нет, пять фигур, которые как будто шли рядом, с каждым шагом обретая цвет и подробности. Две неясные двуногие тени в сопровождении этакого четвероногого кентавроида, существа-краба и… ну… чего-то вроде помеси рыбы с головоногим, которая, передвигаясь на пульсирующих щупальцах, не отставала от идущих.

Очевидно, там у реальности свои законы.

– Какого дьявола вы делаете? – прошипела рядом с ним Акана. – Мы договорились не вызывать реакцию, пока не велит президент!

– Я ничего не делаю, – ответил Джеральд, солгав лишь отчасти. Его рука по-прежнему не касалась Артефакта, но он и не отводил ее. А существа определенно направлялись к нему, привлеченные его вниманием.