Шелковые узы - Лиз Тренау Страница 52

– Не могу отрицать это. Похоже, я влюбился в нее, и, мне кажется, она тоже.

Клотильда ободряюще улыбнулась, но внутри у нее все сжалось. Как долго продлится эта страсть? Анри уже заработал себе определенную известность тем, что часто влюблялся в разных девушек, что обычно не нравилось их родителям. Но как правило такое увлечение у него быстро проходило. Она могла лишь надеяться: однажды сын поймет – симпатичная внешность не гарантирует того, что девушка сможет стать хорошей женой.

– Когда я смогу познакомиться с ней? – спросила женщина.

Утаивать правду не было смысла, поскольку она все равно всплыла бы рано или поздно. Он рассказал ей о семье Сэдлеров и о своих мыслях по поводу того, что они посчитают его плохой партией для племянницы, они наверняка хотели бы подыскать для нее богатого жениха. Анри не упомянул об их враждебном отношении к французским ткачам и о том, что их обвиняли в контрабанде шелка.

Клотильда помрачнела.

– Помни о своем социальном положении, сын. Ты должен забыть об этой девушке, – сказала она.

– Но я люблю ее, мама. Я умру, если не буду с ней.

Услышав его слова, женщина рассмеялась.

– Когда ты уже прекратишь считать, что влюблен, Анри? – спросила она. – Поверь мне, это приведет лишь к еще одному огорчению.

Анри ощутил в груди какую-то невыносимую тяжесть, которая не давала ему нормально дышать. Он понимал: мать права, и его любовь к Анне лишь фантазия, у которой нет будущего из-за того, что они были из разных миров. Ему захотелось убежать от правды ее слов.

Вода закипела. Анри добавил в нее кофе, перемешал и разлил напиток по чашкам, процедив его через кусочек муслиновой ткани.

– Какая роскошь! – заметила Клотильда, поднеся чашку к носу, чтобы вдохнуть кофейный аромат.

– Есть еще кое-что, – сказал он, собираясь с мыслями.

– Продолжай.

– Это еще больше усложняет ситуацию.

– Я тебя внимательно слушаю.

Анри попытался кратко пересказать разговор с месье Лавалем. Не успел он закончить, как Клотильда сокрушенно покачала головой.

– Ты только послушай себя, – взорвалась она. – Я не могу поверить, что у меня такой глупый сын. У тебя не было ничего, и тут тебе предлагают прекрасную возможность унаследовать доходное и уважаемое дело, хороший дом и даже жениться на красивой, молодой женщине. И ты еще размышляешь над тем, что делать? Ты идиот, мальчик. Если бы ты был моложе, я выпорола бы тебя розгой.

– Но я не люблю Мариетту, – ответил он смущенно.

Клотильда стала суровой.

– Пришло время отбросить свои детские предрассудки, Анри. Мало кто может похвастаться возможностью жениться по любви. Многие бы радовались вниманию Мариетты. Она очаровательна и красива, а ее отец является одним из самых уважаемых мастеров в Спиталфилдс. Что тут плохого? Ты полюбишь ее со временем, я в этом не сомневаюсь. Ты не должен позволить себе поступить иначе.

Свеча начала мигать. Она почти догорела.

– Можешь пропустить мои слова мимо ушей, сын, – продолжила Клотильда. – Господь дал тебе шанс на нормальную жизнь. Я прошу тебя, не отказывайся от него.

Возвращаясь домой на Вуд-Стрит, Анри думал лишь об Анне. До дома было не более двух миль. Шел легкий дождь. Анри не мог представить, что больше никогда не увидит ее, никогда не посмотрит в сине-зеленые глаза девушки, не испытает то сильнейшее чувство родства и понимания.

– Я люблю ее! – крикнул он. – Как я могу об этом забыть?

Его слова отразились эхом на пустых улицах. Никто не ответил, но он знал, каков был бы ответ и какие обязательства ему следовало выполнить. Его уважение к месье Лавалю и все то, что он для него сделал, ответственность за мать и память о погибшей семье не оставляли ему выбора.

Ситуация была вдвойне безвыходной. С одной стороны, если он откажет месье Лавалю, то потеряет возможность возвыситься в обществе и получить слабую надежду однажды жениться на такой девушке, как Анна. С другой, он мог унаследовать дело месье Лаваля, только отказавшись от будущего с Анной.

– Будь я проклят, если допущу это, – сердито пробормотал он.

Дождь усилился.

* * *

Юноша вернулся на Вуд-Стрит промокший до нитки и увидел месье Лаваля, который с недовольным видом читал газету. Он молча протянул ее Анри.