Малиновая шарлотка - Олег Селиверстов Страница 52

Валентин собрал с пола осколки разбитого бокала, потом набросил рубашку и вышел на балкон. Ветер гнал по темно-синей глади моря смятые гребни волн, а по бледно-голубому небу – обрывки разорванных облаков. «Разве ее совсем-совсем нельзя было склеить?» – вспомнил он слова Дианы, когда она узнала о разбившейся чашке с котами. «Совсем-совсем», – ответил он тогда.

Да, жаль, что не все можно вернуть и склеить заново.

Тоска и отчаяние так сильно сжали его сердце, что перехватило дыхание. За спиной в номере послышался какой-то шум. Он повернулся и сквозь шторы увидел, что Диана одевается.

– Ты куда? – испугался он, открыв дверь балкона.

– Мне надо уехать. Прости.

– Куда уехать?

– Нам надо некоторое время побыть далеко друг от друга. Иначе я не выдержу. – Голос Дианы звучал твердо и уверенно. – Чемодан не беру. Если я не вернусь до конца отпуска, забери его домой, пожалуйста.

Она застегнула сумку и стала вдевать серьги.

У Валентина потемнело в глазах.

– Твой отец сказал, что не дарил тебе эти серьги на день рождения.

Ее руки замерли, потом медленно вынули из ушей золотисто-рубиновые капли.

– Надеюсь, теперь у тебя будет меньше поводов меня ревновать, – Диана повернулась и резко бросила серьги в открытую балконную дверь, затем подхватила сумку и быстро вышла из номера.

Резкое шипение тормозов вернуло Валентина в реальность и заставило вздрогнуть. Опять грузовики. Он обтер серьгу платком и положил в карман. Кто же все-таки их подарил?

У кафе парковался грузовик. Но не черно-белый, а совсем другой. Это успокаивало. Валентин сел в машину, завел двигатель, чтобы заработал кондиционер, и достал из сумки телефон. Надо позвонить Диане. Он вчера вечером получил от нее сообщение – первое после их ссоры и ее отъезда. В нем она писала, что ездила навещать маму, которая немного приболела. Что сегодня возвращается в Испанию. «Я тебя очень сильно люблю», – заканчивалось сообщение. Он ей сбросил в ответ: «И прощаешь?» – «Конечно, глупый!»

Валентин, улыбнувшись воспоминаниям, набрал знакомые цифры на панели телефона и с волнением стал ждать ответа.

– Ты еще в Толедо? – радостно спросила Диана после приветствия. Она была уже в аэропорту в Барселоне.

– Да, – соврал Валентин. Он хотел сделать ей сюрприз и приехать к ужину, хотя еще вчера собирался заночевать в Толедо, чтобы не гнать целый день. – Приеду, наверное, завтра к обеду. Заночую в дороге.

– Приезжай скорее, я буду тебя ждать. Нам надо о многом поговорить. И не гони, пожалуйста. Обещаешь?

– Обещаю. А как ты доберешься от аэропорта?

– Меня встретят. Я тебя люблю. Береги себя.

– Я тебя тоже.

– Пока, увидимся. Элизабет передавала тебе привет.

– Спасибо.

Связь прервалась.

Элизабет, вдруг усмехнулся Валентин. Как она говорила? Что украшение – это плата за любовь. Прошлую или будущую.

Плата за любовь… Все как в бизнесе!

Подозрение, давно прятавшееся в мозгу, вдруг стало очевидной догадкой. Понятно, кто подарил серьги! Он устало ухмыльнулся, минуту просидел без движения, а потом набрал номер заправки.

В трубке послышался гнусавый голос лысого заправщика.

– Что надо?

Валентин объяснил, что хотел бы узнать что-нибудь про пса.

– Он приходил пару дней назад. Похоже, сильно болеет, зверюга хренова. Отощал весь и еле ходит, – ответил с усмешкой заправщик.

– Вызовите ему врача и накормите, пожалуйста, – сдерживая ярость, вежливо попросил Валентин. – Я через неделю вернусь из отпуска и все оплачу.

– Это же бездомный пес. Зачем ему врач? Все равно подохнет, – заржал на том конце связи гнусавый голос.

– Это мой пес, – заорал Валентин. – Понял, ты… Если с ним что-нибудь случится, я вернусь и взорву всю вашу заправку.

– Да не ори ты, – вдруг сменил тон заправщик. – Пошутить нельзя. Позавчера приезжала красивая девушка, похожая на актрису с испанской фамилией. Как ее там, забыл… Ну, которая еще поет? Она покормила эту зверюгу крекерами с сыром, и когда уезжала, оставила денег на еду и лечение. Так что ты опоздал. Твоего пса уже прибрали к рукам. Гуд бай. Мне пора работать, клиентов полная заправка.

Что-то пробормотав, Валентин откинулся на кресло. Почему с ним сегодня все пытаются неудачно пошутить, когда он еле держится на ногах и ему совсем не до смеха?

Девушка, похожая на испанскую певицу-актрису [12] . Это же Диана! Теплая волна заполнила его сердце. Захотелось тут же обнять ее и поцеловать. Он даже шутливо взвыл от приступа желания. Какая она все-таки молодец! А он болван. Ревнивый и слабый кретин.

Валентин убавил кондиционер, включил скорость и выехал со стоянки придорожного кафе.

«Когда доеду до Барселоны, куплю три белые розы. Не одну алую, как она любит, а три именно белые. Пусть все будет по-новому. Мир не меняется. Можно изменить только себя», – решил он, когда машина вырулила на автостраду и нырнула в горячий воздух над асфальтом. Черным и блестящим, как раскаленная тефлоновая сковорода.

Начались предгорья. Дорога сузилась.

* * *

– Мама, ты знаешь, мы дочитали роман и вместе плакали над печальным концом. Он (она назвала имя парня) такой хороший и добрый, и так меня понимает. И тоже любит слушать Ричи Блэкмора. Только раннего, когда тот еще играл в группе «Дипп Пёрпл». Ты представляешь? – дочь говорила так громко, что Натали даже отодвинула трубку телефона подальше от уха.

– Я рада, что у тебя появился настоящий друг, – успокаивающе ответила она.

– А еще, – продолжала дочь, – пришла посылка от папы. Джинсы, куча всяких футболок и платье. Джинсы, правда, мне великоваты. Ты же видела, что я похудела.

Натали разговаривала с дочерью, а внутри нее родилось ожидание какой-то потери. Неизбежной и безвозвратной. Как будто часть ее жизни, со всеми радостями и печалями, вкусами и ощущениями, вот-вот станет не ее, а чей-то чужой.

– Мама, а еще я поняла, что человек сам строит свою судьбу. Только сам! Каким бы он ни был и как бы он ни выглядел.

Эти слова, сказанные девочкой-подростком, эти банальные слова, написанные в сотнях книг и произносимые до нее миллионами людей, вдруг глубоко тронули душу Натали. «Сам строит свою судьбу…» – повторила она про себя. Конечно сам, жаль вот только, строители из некоторых совсем никудышные…

В это день Ахмед после ужина опять уехал по делам в Барселону, коротко бросив на прощанье, что вернется завтра или послезавтра. Они мало разговаривали все эти дни, и он ни разу не притронулся к ней. (Что ее вполне устраивало.)

Натали отрыла балкон и разлеглась на широкой кровати. Морской бриз сразу же оказался рядом. Беспокойно качая занавески, он принес гудки далеких кораблей и бесцеремонно проник под складки одежды.