Танцуя с тигром - Лили Райт Страница 51

Выйдя на улицу, он обыскал двор, осмотрел деревья, заросли кустов. Расшифровать мысли скрывшего он не смог. Ничего не найдя, он снова отправился шарить по ящикам в проклятом доме, затем грохнулся на пластиковый стул, стоявший на улице у входа, и закурил. Он с трудом справился с сигаретой. Логистикой огня и пепла.

Cabrón должен был бы продавать маску по-тихому, не привлекая внимания Рейеса. Возможно, он обратился за помощью к своему дяде Берто, музейному дворнику, который успешно воровал никем не замеченные безделушки, но подобные планы были слишком изощренными и требовали много времени на подготовку. Хьюго посмотрел на облака, эти груды белой пустоты. Ударил церковный колокол. Улица была пуста, весь город погрузился в траур. Затем ему в голову пришла разгадка, и звучала она так: «Этот идиот спрятал маску в своей машине».

В доме Педро не было замков, но в автомобиле – были. Простому человеку могла прийти в голову именно такая мысль – спрятать важную вещь в багажнике. Но где, черт побери, была сама машина? Не здесь, хотя именно тут ей положено было находиться. Педро должен был вернуться в Сан-Хуан-дель-Монте тем же утром. Дорожные блоки, выставленные для парада, преградили ему въезд. Чистильщик бассейна не знал, что умрет во время Карнавала и оставит автомобиль припаркованным посреди города, не выполнив такую простую задачу. (Хьюго предпочитал думать, что Педро умер, а не был убит. Не был им убит.) Посмертная маска до сих пор была в автомобиле, загорала под палящим солнцем, ждала, когда ее найдут.

Хьюго уже обнаружил запасной ключ от автомобиля, когда перевернул кувшин. Он забрал его и ушел в город, крадучись и надвинув кепку низко на лоб, чтобы не быть узнанным. Он проработал каждый закоулок, прочесал квартал за кварталом, начав от zócalo и пройдя все соседние площади.

Если он не найдет маску, Рейес убьет его.

Если его арестует полиция, он проведет оставшуюся жизнь в тюрьме.

Желтая девочка, сотканная из лучей желтого солнца. Все, что я делаю, я делаю ради тебя.

Из миллионов седанов ему нужен был один-единственный. Голубой «форд». Потрескавшиеся сиденья. Они должны изобрести машину и назвать ее твоим именем. Хьюго. Я здесь, кретин, жарюсь в этой стальной коробке. Или, что еще лучше, женский сексуальный голос. Papito, я вся горю. Распахни мои двери.

В восьми кварталах от zócalo он обнаружил машину Педро, стоявшую в тени деревьев. Со своим «везением» Хьюго был готов к тому, что она заведется и поедет, как только он подойдет к ней ближе. Он вставил ключ в замок. Дверь открылась. Он проверил раскаленные сиденья, заглянул под них, открыл багажник, порылся в мусоре, оставленном покойным в положенном для этого месте: вентилятор, запасное колесо, соединительные кабели, чтобы запускать двигатель от чужого аккумулятора, кальян для курения марихуаны. Ничего. Он успокоил себя, проверил еще раз. Больше ничего. Он ударил кулаком по крыше. Оставил вмятину. Гром прокатился по его внутренностям. Он посмотрел на небо в поисках причины, почему Всевышний никогда не заботился о нем. Солнце не перестанет светить. Деревьям на все наплевать. Наверное, стоило помолиться Санта-Муэрте. На чьей стороне была эта сука?

Вернувшись обратно в дом Педро, Хьюго перевернул ящики, разбросал все вещи. В голове роились мысли, мечты смешивались с тревогой, беспокойство растворялось в воспоминаниях, воспоминания тонули в приметах про тигров и пистолеты. Он видел, как отец девочки поднимает подол ее желтого платья. Он видел, как Санта-Муэрте соблазняет его немного дохнуть дымом в лицо матери. Он видел Соледад, стоявшую в дверях. Ты только притворяешься, что садишь георгины. Он видел горящую комету, рассыпавшуюся на искры. Он видел, как Педро поглощает тако и показывает большой палец.

Где была эта pinche маска?

Все находилось где-то, даже если для кого-то оно было утеряно.

На горлышко жестяной банки от оранж-соды села муха.

Хьюго пнул ногой пустой стул. Дом Педро привел его в уныние. Burro ^[227] так никогда и не научился заботиться о себе. Всю свою жизнь он нуждался в мамочке. Над его кроватью висела фотография сеньоры Леоноры Модики де Родригес, оболочки от женщины, живого скелета. Старуха улыбалась так, будто знала секреты, которые собиралась унести с собой в могилу. Хьюго посмеялся над его глупостью. Ублюдок. Он никогда не был невоспитанным человеком, но сейчас он уже был не тем, что раньше. Конечно, мексиканец, который хочет что-то спрятать, отдаст это своей матери.

Хьюго поднял опрокинутый стул и поставил его на место.

В забегаловке на углу он заказал мескаль, бросив две монеты на барную стойку. Его нож был чистым. Его сердце было чистым. Он был прозрачной водой, омывавшей древние скалы. Он перекрестился, подтянул джинсы и сел в автобус, идущий в горы.