Оливия Джоулз, или Пылкое воображение - Хелен Филдинг Страница 50

Оливия нырнула почти на пять футов и поплыла к бетонному пирсу. Легкие ее, казалось, вот-вот разорвутся, но она продолжала плыть, пока не обогнула пирс, и только потом вынырнула, задыхаясь и хватая ртом воздух. Серфингистов нигде не было видно. Она снова нырнула и поплыла в сторону курорта – вода наконец стала спокойнее, теплее и цвет ее стал бледно-голубой – на глубине снова было песчаное дно тихой бухты.

Оливия с облегчением вынырнула на поверхность, перевернулась на спину, чтобы наконец отдышаться. Чуть поодаль плавал какой-то плот. Она не спеша подплыла к нему, подтянулась и растянулась на искусственной травке.

Плот был шикарный: точно такие же лежали вокруг бассейна в «Стандард Отеле» в Лос-Анджелесе.

Она раскинула руки и ноги, глубоко вздохнула и стала смотреть на небо. Солнце приятно грело кожу, плот тихонько покачивался на волнах, вода нежно плескала о край.

Но в блаженной дремоте она пребывала недолго. Чья-то рука вдруг крепко зажала ей рот. Она инстинктивно вытащила из купальника булавку и вонзила ее в руку – рука дернулась и чуть ослабила хватку, этих мгновений ей оказалось достаточно, чтобы вывернуться.

– Не двигайся, – Оливия узнала голос.

– Мортон, что с тобой? Ты что, боевиков насмотрелся?

Она повернула голову – и что же? Оказалось, что на нее смотрит зияющее дуло пистолета. Странное ощущение, правда. Когда-то она задумывалась: а каково это? – но теперь ей казалось, будто она находится где-то в другом измерении. «Просто как в кино», – подумалось ей, вот так же бывает, когда вы видите дивной красоты пейзаж, а вам кажется, что это совсем как на фотографии.

– Что было в игле?

Серые глаза смотрели холодно и настороженно. Положив локоть на плот, он все еще наставлял на нее пистолет.

– Эта штука все равно не выстрелит, – сказала Оливия. – Она была в воде.

– Ляг на живот. Вот так. А теперь, – он нагнулся к ней, – что было в твоем чертовом шприце?

Испугался! Это явно читалось в его глазах.

– Мортон, – спокойно сказала она, – это всего лишь шляпная булавка. Я путешествую в одиночку. Ты меня напугал. И сейчас продолжаешь пугать. Убери пистолет.

– Дай мне эту булавку.

– Нет. Дай мне пистолет.

Мортон Си грубо ткнул дулом пистолета ей в затылок и силой отнял булавку.

– Какой ты грубый. Я ведь, знаешь ли, могла бы вскочить и закричать.

– Поздно, и тебя бы все равно не нашли. Что за хрень такая? – Он уставился на булавку.

– Шляпная булавка. Старый прием – моя мама так отгоняла парней, если сильно пристанут.

Он смотрел на булавку, тупо моргая, потом усмехнулся.

– Булавка. Да, круто.

– Теперь ты жалеешь, что достал пистолет, правда?

Взгляд серых глаз сказал, что да, жалеет. «Ха», – подумала она.

– Заткнись, отвечай лишь на мои вопросы, – сказал он. – Что ты здесь делаешь?

– Сама хотела бы знать. Меня Альфонсо похитил.

– Это я знаю. Но что ты делаешь на острове Попайян? На кого работаешь?

– Я уже говорила. Я просто журналистка, работаю по заданию журнала.

– Ну, дальше. Пишущая о моде журналистка, которая...

– Я не пишу о моде!

– Ну, о духах – какая разница? Пишущая о духах и являющаяся в то же время лингвистом?

– В нашей стране, – сказала Оливия, вскидываясь от возмущения, – мы понимаем необходимость изъясняться на разных языках. Мы понимаем, что кроме нас существуют и другие народы. И мы рады, если можем общаться с ними на равных, а не орать.

– Интересно, на каких таких языках? На тарабарском? На балаболкином? На индюшачьем? Или на языке любовных жестов?

Тут она не удержалась и захихикала.

– Ну хватит, Мортон, перестань размахивать оружием. Не думаю, что твоему боссу понравится, если он узнает, что ты тыкал в меня дулом пистолета.

– Пусть это тебя не волнует.

– А речь сейчас не обо мне. Что ты делал в том туннеле?

– В каком туннеле?

– Только не притворяйся, что не понимаешь. Зачем ты убил Дуэйна? Этого безобидного хиппи – как ты мог?

Он посмотрел на нее с угрозой.

– Зачем ты преследуешь Феррамо?

– А зачем ты преследуешь меня? Ты ведь не очень умело заметаешь следы. Взять хотя бы эту фальшивую бороденку и усы, что ты наклеил в «Стандарде», – большей гадости я за всю жизнь не видела. А когда в Тегусигальпе ты задумал спрятать пакет с кокаином в моем номере, то это был не лучший способ: за пять минут до того сидел строил мне глазки, потом вдруг исчез, потом снова вернулся,,.

– Ты заткнешься наконец? Я спросил, зачем ты преследуешь Феррамо.

– Ты что, ревнуешь?

Скептическая улыбка тронула его губы.

– Ревную? Тебя?

– Ну, извини. Я забыла. Я думала, что ты целовал меня потому, что я тебе нравилась. Но я забыла, что ты циничный, хитрый, бессердечный негодяй.

– Ты должна отсюда уехать. Я здесь, чтобы предупредить тебя. Ты впуталась в опасное дело, затянет – не выпутаешься.

Оливия смотрела, как он барахтается у плота.

– Сдается мне, это все равно что чайник говорит сковороде: «У тебя дно закопченное».

Он покачал головой:

– Я же говорю: балаболка. Послушай. Ты симпатичная английская девчонка. Езжай домой. Не лезь туда, где ничего не смыслишь. Уноси отсюда свою задницу.

– Что?

– Оливия-а-а-а-а!

Она оглянулась на зов. Это Феррамо шел к ней по мелководью, вода была ему по пояс.

– Подожди меня! – кричал он. – Я сейчас!

Она обернулась к Мортону Си, но от него остались одни лишь пузыри.

Феррамо плыл вольным стилем, двигаясь по-акульи расчетливо, а подплыв к плоту, атлетическим движением подтянулся. Торс был загорелый, идеально треугольный, чистая оливковая кожа и тонкие черты лица были неотразимы на фоне голубой воды. «И тот и другой – человек дождя», – пронеслось у нее в голове, и она пожалела, что Мортон так быстро исчез, а то бы они сидели по обе стороны от плота – один темный, другой светлый, оба красивые до невозможности, а она бы тогда выбирала, кто из них лучше.

– Оливия, ты отлично выглядишь, – Феррамо не удержался от комплимента. – Отлично.

Похоже, синяя вода и ей была к лицу.

– Позволь мне вызвать лодку с полотенцами, – сказал он, доставая из кармашка водонепроницаемый бипер.

А уже через пару минут с ними поравнялась моторная лодка. Гибкий юноша-латиноамериканец с аквалангом на спине заглушил мотор, передал им пушистые полотенца и помог Оливии взойти на борт.