Одинокая звезда - Ирина Касаткина Страница 50

Реваз и Джават оказались легки на помине. Они появились на пляже и стояли, озираясь по сторонам.

– Мальчики, мы здесь, здесь! – закричала Лена и замахала рукой.

Они заулыбались, заметив ее, и тут же нахмурились, увидев рядом Гену.

– Что я тебе говорил? – Гена встал и демонстративно отошел от нее подальше.

– Вот что, братики! – решительно сказала Леночка. – Гена мой друг. Он меня защищает и не дает никому обижать. Он очень смелый. Один кинулся на взрослого хулигана, когда тот меня за руку схватил. Сам весь в крови был, а все равно бросался, пока того в милицию не забрали.

Гена гость. Бабушка и дядя Отар пригласили его поехать с нами. У него мама в больнице, а папы нет. Поэтому я вас очень прошу, не обижайте его. Пожалуйста, подружитесь с ним – он очень хороший и умный!

– Да, а чего он себя твоим братом называет? – возмущенно спросил Реваз. – Какой он тебе брат? Твои братья мы. Самозванец он, а не брат!

– Это мы с ним договорились, что будем как будто брат и сестра. Когда только познакомились. А вам что, жалко? Какая вам разница? Ну и пусть тоже считает себя братом. Что, трех братьев у сестры не бывает, что ли?

Мальчики недовольно молчали.

– Значит так, братики! – рассердилась Лена. – Или мы будем дружить вчетвером, или я буду везде ходить только с мамой. Я Гене обещала, показать, где ежевика растет и кизил. Он же их никогда не пробовал. Обещала, что пойдем в горы и на рыбалку съездим. Выходит, я все наврала? Грузины все гостеприимные, а вы что же – не грузины?

– Ладно, девочка, – сдался Джават, – зови его. Будем мириться.

– Гена, иди сюда! – позвала Лена. – Ну иди, не бойся.

– Когда это я боялся! – буркнул Гена. Но подошел. Они взялись за руки, и Лена, положив сверху свою ладошку, торжественно объявила:

– Мир, мир навсегда! Ссора с дракой никогда!

Так был положен конец их вражде. Ольга разрешила Лене с Геной еще раз искупаться, и вся компания ринулась в море. Ре-ваз с Джаватом и Леночкой быстро поплыли от берега, а Гене осталось только с завистью наблюдать, как они удаляются. За дочку Ольга не беспокоилась – знала, что та научилась превосходно плавать еще в их прошлый приезд. Как зашла в воду, так сразу и поплыла, видно, способность держаться на воде передалась ей от отца. Да и братья ее были отличными пловцами и не спускали с Леночки глаз.

Но Гену Ольге стало жаль. Она представила, какие чувства испытывает верный друг ее дочери, и поняла, что надо ему помочь.

– Геночка, хочешь научиться плавать? – спросила она, заходя в воду. И получив утвердительный ответ, сказала:

– Самое главное: почувствовать, что вода может тебя держать. Что ты можешь лежать на ней и не тонуть. Тогда ты перестанешь ее бояться.

– А как? – спросил Гена. – Я и руками, и ногами гребу, а все равно тону. Сразу захлебываюсь.

– А ты сначала попробуй полежать на спинке. Иди сюда, где поглубже – чтобы тебе было по горлышко. Ложись на спинку и расставь руки и ноги пошире, не бойся. Не надо головку задирать – смотри в небо. Вот так. Видишь, у тебя уже получается.

И правда, Гена почувствовал, что лежит на воде и она его слегка покачивает. Это было очень приятно.

– Лежи, лежи, привыкай, – подбодрила его Ольга. – Ну, как, нравится?

– Очень! – с восторгом отозвался мальчик.

– Вот теперь, когда ты почувствовал, что вода тебе друг, а не враг, попробуй грести руками и помогай себе ногами. Давай, давай, не бойся – я буду тебя страховать. Только голову не поднимай, а то сразу станешь погружаться. Можешь ее поворачивать, смотреть по сторонам, но поднимать не надо. А если почувствуешь, что погружаешься, закрой рот, задержи дыхание и прими прежнее положение. Полежи, подыши и греби снова. Главное – не бойся! Ничего, я тоже сначала училась плавать на спинке.

Сдерживая желание задрать голову, чтобы осмотреться, Гена заработал руками и ногами – и поплыл. Это было так здорово! От восторга он закричал и повернул лицо к Ольге – убедиться, что она видит, как он плывет. И сразу погрузился. Однако не испугался – лег на спину и снова поплыл.

– Очень хорошо! – похвалила его Ольга. – Не устал?

– Ни капельки! – гордо ответил мальчик.

– Теперь попробуем упражнение потруднее. Сначала выслушай меня. Лежи и слушай, пока не дам команду. Я буду тебя поддерживать, а ты перевернешься на живот. Снова широко расставишь руки и ноги, а дыхание задержишь, насколько сможешь. И опустишь лицо в воду. Ты будешь лежать на животе, а вода тебя будет держать. Как только захочешь вдохнуть воздух, повернешь голову набок, не поднимая ее из воды, вдохнешь, а затем снова опустишь. Главное помни, что в этой позе ты погружаться не будешь.

Ну, что, давай попробуем? Готов? Переворачивайся, я тебя держу.

Гена выполнил ее советы – и у него все получилось. Главное, он почувствовал, как должно располагаться в воде тело, чтобы она его держала. Остальное было делом техники.

Когда братья с сестричкой приплыли обратно, они с удивлением увидели самостоятельно плывущего Гену. Леночкина мама плыла рядом, время от времени подбадривая его. Так благополучно разрешилась и эта проблема.

Отару, убедившемуся, что мальчик неплохо держится на воде, осталось только совершенствовать его умение плавать. И вскоре Гена, овладевавший искусством плавания с присущим ему упорством, как всегда, когда дело касалось его взаимоотношений с Леночкой, стал плавать не хуже ее братьев. Ну почти не хуже. Если и хуже, то только чуть-чуть.

Утром следующего дня они пошли на кладбище – навестить могилы Серго и его отца. Ольга с трудом заставила себя туда идти. Ей очень этого не хотелось.

Давно, еще в Ленинграде, убежав раздетой из дому после памятного разговора с отцом и сидя окаменевшей на остановке, она вдруг каким-то внутренним зрением увидела у самых ног своих бездонную пропасть, в которой притаилось Безумие. Балансируя на ее краю, Оля почувствовала, что, если сейчас туда сорвется, то обратно, в мир людей, ей уже не выбраться. – Безумие поглотит ее целиком. В тот миг только мысль о ребенке да прибежавшая мать помогли ей отойти от края страшной пропасти. Но та не исчезла – ее край черной полосой постоянно маячил где-то, то удаляясь, то снова приближаясь, когда она позволяла отчаянию овладевать собой.

И в их прошлый приезд, когда, стоя у его могилы, она представила себе Серго в этой страшной яме – его лицо, его золотые волосы, все его тело, так любимое ею и постепенно превращающееся в прах, – вдруг снова увидела прямо у ног своих змеившийся край той бездны. И когда, побледнев, как полотно, стала падать туда, ее, помертвевшую, подхватил Отар, а сзади обняла плачущая Леночка. Они медленно повели, повели, повели ее прочь от края бездны, и Безумие нехотя отпустило ее.

И теперь по дороге на кладбище она собирала все силы, чтобы не позволить себе сорваться. Она уговаривала себя, что нужна Леночке: ведь их дочь еще так мала. И столько не сделано в жизни дел. И самое главное, там нет Серго, в той яме. Он здесь, он всегда рядом. Да, она почти перестала слышать его голос. Но ей этого и не надо было – она постоянно чувствовала присутствие Серго и знала точно, что бы он сказал или сделал в том или ином случае. Его фотография была всегда с ней. Но чтобы увидеть любимого, ей не надо было ее доставать – внутренним зрением она видела его сразу, как только ей этого хотелось.