Иллюзия - Джин Росс Юинг Страница 50

Фрэнсис не стала занимать спальню Катрин. Найджел поселил ее в комнате с окнами на улицу, а сам устроился в соседней приемной.

– Нас должны считать любовниками, – сухо объяснил он, когда наутро она спросила его об этом. – Мы в Париже чужие, и Фуше мог подослать к нам шпионов. Слугам покажется странным, если я буду спать в другом конце дома.

Фрэнсис подумала о тонкой двери, разделявшей их комнаты.

– Каким слугам?

Невозможно было найти кого-нибудь, кто почистил бы дымоходы. Галки считались зловещим предзнаменованием. Днем ушли почти все горничные. На следующий день их примеру последовали помогавшие на кухне девушки, которые слышали ночью какие-то звуки. В буфетной обитали злые духи. Кухарка с побелевшим лицом сообщила об этом и добавила, что тоже уходит.

Найджел спокойно воспринял эту новость. Он заполнял бухгалтерские книги и объяснял Фрэнсис, как следует вести торговлю шелком.

– Неприятно, – сказал он, когда кухарка покинула комнату, – но ничего неожиданного.

Он продолжал молча работать, со скрипом водя пером по бумаге. Фрэнсис смотрела на его склоненную голову, на вьющиеся у воротника темные волосы, на чернильные пятна на его пальцах, которые теперь долго не смоются. Эти пятна появились во время расшифровки тайных сообщений. Культурный человек, как выразился бы ее отец, начитанный и умеющий глубоко мыслить. Со страхом она поняла, что ее отцу понравился бы этот странный маркиз. Что-то шевельнулось в ее душе, грозное и повергающее в смятение.

– Нам нужно что-то делать с прислугой в этом доме, – сказала она.

– Зачем? – Он продолжал работать.

– Женщины говорят, что слышали ночью какое-то звяканье и стук и видели странный свет. Они боятся привидений.

Он взглянул на нее и улыбнулся. Теплый день обещал скорый приход лета. Высокий воротник рубашки Найджела был расстегнут, открывая гладкую кожу и ямочку у основания шеи.

– А вы, Фрэнсис?

– А что если за всеми этими призраками стоит обычный смертный? Разве из того дома на Пале-Рояль не ушли слуги?

Он вновь уткнулся в бухгалтерскую книгу, и ответ его прозвучал сухо:

– Только после того, как дом сгорел.

– Значит, вам не кажется, что какой-то тайный враг пытается лишить нас прислуги?

Найджел писал, и кончик пера плавно двигался вслед за его рукой.

– Вы никогда не жили без прислуги, Фрэнсис? Я вырос в замке, где было сто восемьдесят слуг, но я тем не менее все могу делать сам. А вы…

– Я была дочерью уважаемого джентльмена, который держал шесть слуг, и у меня всегда была горничная. Даже во время нашего последнего путешествия в горы проводники относились ко мне, как к принцессе. А в гареме меня, разумеется, учили совсем другим вещам. Вы рассчитываете, что я буду стряпать и чистить дымоходы?

Он поднял голову от бумаг.

– Бог мой, конечно нет! Я рассчитываю, что вы будете абсолютно бесполезным украшением.

Это было обидно, хотя и непонятно почему.

– А зачем вы тогда показываете, как вести бухгалтерские книги?

– Чтобы помучить себя, разумеется.

Она понятия не имела, что он хотел этим сказать. Найджел вновь опустил голову и погрузился в работу, но при этом накрыв ладонью ее руку. Их пальцы сплелись. Она ощущала ровное биение его пульса и тепло его ладони. На мгновение Фрэнсис застыла, не в силах пошевелиться, и не отрывала взгляда от его темных волос и линии плеча, любуясь его умением сосредоточиться и скрытой силой. И вдруг отдернула руку.

В комнату проскользнул Лэнс.

– Черт побери, Антуан, теперь ушли эти проклятые конюхи. Найджел взглянул на него, чуть приподняв бровь.

– Они сказали, что прошлой ночью привидения завязали узлами гривы лошадей, – пояснил Лэнс, – и убежали, опасаясь за собственные души.

– Тогда нам придется самим кормить и чистить животных, – невозмутимо сказал Найджел. – Я уже договорился о доставке корма.

На следующее утро, когда последний оставшийся лакей принес им несъедобный завтрак, из дымохода в комнату посыпалась сажа.

– С посыпанными пеплом головами мы несем наказание за наши прошлые грехи, – проговорил Найджел, стряхнув черные крупинки со своего рукава. – По крайней мере это относится ко мне. Лэнс у нас безгрешен, хотя и несет наказание вместе со всеми, как Иов. Кто будет покупать пряности у торговцев, покрытых сажей? Боже милосердный! Что за ужасное место. Я променял бы свою бессмертную душу на горячую воду по утрам.

– Как ты можешь говорить такое! – Лэнс бросил на него укоряющий взгляд.

Найджел вскинул брови, и глаза его загорелись неподдельным весельем.

– А разве ты не видишь, что дьявол уже завладел мной? Лакей перекрестился и тут же заявил, что уходит со службы.

Что-то гремело и позвякивало, как железная цепь. Уже два дня у них не было слуг, но по ночам по-прежнему раздавались какие-то негромкие звуки. Лэнс отсутствовал, и в доме больше никого не могло быть. Фрэнсис села на постели, вглядываясь в темноту и напряженно прислушалась. Волосы зашевелились у нее на затылке. Глухой стук, потом поскрипывание и шорохи старого дома, затем тишина. Она выскользнула из-под одеяла и прошла в пустую комнату Найджела. Каждую ночь он уходил из дома. Возвращался утром, усталый и замкнутый. Искал ли он Уиндхема? Спал ли он вообще? Фрэнсис не знала. Он ничем с ней не делился. Ее оставили со списком привезенных товаров, поручив закончить заполнение бухгалтерских книг, начатых его твердым почерком. Это было бы легко, но рулоны шелка передвигались сами по себе каждую ночь.

Дом был погружен в глубокий сон и окутан безмолвной тьмой. И вдруг вновь раздался звон цепей. Все тело Фрэнсис покрылось мурашками. Индия была полна призраков. Духи наблюдали за жизнью проводников ее отца. Деревья и скалы тоже могли чувствовать. Фрэнсис видела, как факиры взбирались по веревкам в никуда или ходили босиком по раскаленным углям. Повседневная жизнь шла рука об руку со сверхъестественным. Ее отец был ученым, и он раскрыл ей обман и суеверия, которые стояли за подобными верованиями. Фрэнсис не верила в призраков. Но в темноте и безмолвии трудно было слушаться разума.

Стряхнув с себя оцепенение, она достала из платяного шкафа Найджела черный плащ. В коридор через окна проникало достаточно лунного света, чтобы она могла найти дорогу вниз. Мягкой, неслышной походкой, которой она научилась во дворце махараджи, Фрэнсис пробралась в комнату, где лежали образцы товара. Там стояла абсолютная тишина. Серый свет лишил ткани всех красок, только узкая белая полоса света перерезала комнату надвое. Дверь во двор была приоткрыта.

Фрэнсис подошла, чтобы закрыть ее. Найджел должен быть где-то в Париже на одной из своих таинственных полуночных прогулок, но, возможно, это вернулся Лэнс. Во дворе было темно и тихо. Она взглянула на темные силуэты крыш, выделяющиеся на фоне бегущих высоко в небе облаков. Послышался негромкий звук, напоминавший тяжелое дыхание. Краем глаза она заметила движение в конюшне. Мелькнуло что-то белое. От страха у нее перехватило дыхание. Фрэнсис всмотрелась в темноту. Там колыхалось какое-то серебристое пятно. Девушка с шумом вздохнула. С тихим шелестящим звуком покачивался белый конский хвост. Лошадь. Великолепная лошадь Найджела. Он вернулся.