Не противься страсти - Чарлин Сэндс

Неторопливый цокот лошадиных копыт всегда заражал Таггарта Уорта веселым настроением, вызывая улыбку на его загорелом лице.

Всегда, но только не сегодня.

С кружкой кофе в руке он стоял привалившись к ограде загона и хмуро наблюдал за бегущими по кругу тремя призовыми кобылами, которых выгуливал молодой ковбой. Четкой работой парня хозяин был доволен, но на душе у него скребли кошки. Накануне ранчо Уортов упустило очень выгодную сделку по продаже скота. Хокинс Салливан обошел их и выиграл сделку, как это случалось уже не раз. А ведь сделка могла принести Уортам немалую прибыль.

Ох уж этот Салливан!

Скотопромышленник Хокинс Салливан был их соседом и источником постоянного раздражения Таггарта, этакое бельмо у него на глазу. И теперь он ловко обставил семью Уорт в сделке, которую Таггарт уже считал своей.

Тагг сделал большой глоток из кружки и с отвращением поморщился: крепкий напиток совсем остыл. Выплеснув кофе на землю, Тагг водрузил опустевшую кружку на стойку перил. Мысли его снова вернулись к той единственной ночи, которую он провел в Рино с дочерью Хокинса. Это случилось около месяца назад, и с тех пор Келли Салливан не шла у него из головы, что сильно мешало спокойному существованию главного финансиста «Уорт энтерпрайзиз», каковым являлся Тагг. Вместо того чтобы разрабатывать план, как предложить покупателю более выгодную цену или другим способом перехитрить Большого Ястреба (так прозвали Хокинса [1]в среде скотопромышленников), Тагг постоянно думал о его дочке. Сначала ему даже казалось, что Ястреб специально подослал Келли в Рино, чтобы отвлечь его, Тагга, от торгов, но потом отмел эти подозрения как беспочвенные: Хокинс слыл безжалостным и беспощадным бизнесменом, но он бы никогда не стал подкладывать дочь под конкурента. Да и независимый характер Келли не позволил бы ей подчиниться отцу в столь деликатном вопросе.

Тагг знал Келли еще девочкой, поскольку их ранчо граничили друг с другом, но не видел ее долгие годы. И вот когда он сидел за барной стойкой в одном из кабаков Рино, она сама подошла к нему, схватила за рукав и потащила на танцпол.

О, это был сумасшедший вечер, за которым последовала не менее сумасшедшая ночь!

— Потанцуй со мной, ковбой, — сказала Келли, обвив тонкими руками его крепкую шею и улыбаясь призывной улыбкой. — Покажи мне, насколько ты пластичен.

Слегка обалдевший от неожиданности, Тагг положил ладони ей на талию и притянул к себе. Она была такая теплая в его руках, такая живая, такая манящая, что Тагг мгновенно потерял голову, чего с ним давно уже не случалось.

— А ты готова подчиняться моим движениям? — поинтересовался он, делая первое па.

— О да, Тагг, я готова подчиняться… — Она хитро подмигнула и закончила фразу, приблизив губы к его губам: — Всем твоим движениям.

В ее глазах читалось явственное и совершенно недвусмысленное приглашение. Тагг утратил способность мыслить разумно. Уже много месяцев у него не было женщины, а обволакивающий взгляд Келли говорил ему о том, что она хочет того же, что и он, — одну ночь безудержного секса. Так стоит ли попусту терять время и бесцельно толкаться локтями с другими танцующими парами! Взяв Келли за руку, Тагг быстро повел ее к выходу.

Сгорая от нетерпения, они добрались до номера Тагга в отеле и, едва за ними закрылась дверь, принялись срывать друг с друга одежду…

— Хорошая кобылка.

Голос старшего брата вывел Тагга из задумчивости, он повернулся и уставился на приближающегося к нему Клея. Таггу и его двум братьям принадлежали семьдесят пять тысяч акров заливных пастбищ в графстве Ред-Ридж, этой землей владело несколько поколений Уортов. Клей обосновался в главном доме, Джексон большую часть времени проводил в городском пентхаусе, а Тагг предпочитал жить здесь, в современном жилище, построенном на месте старой хижины предков.

— Это ты о Хитрюге? — спросил он Клея.

— Странным имечком ты ее наградил, братец.

— Ну, это долгая история. Просто для того, чтобы выкупить этот племенной образец, мне пришлось пойти на некоторые хитрости.

Работник повел лошадей в дальний конец загона.

— Давненько ты не заглядывал в главный дом, — провожая их взглядом, заметил Клей. Сдвинув шляпу на затылок, он повернулся к брату и прямо посмотрел ему в глаза. — Подъехав сюда, я некоторое время наблюдал за тобой. Не могу сказать, чтобы вид у тебя был жизнерадостным. Проблемы?

Тагг не любил делиться с кем-либо своими любовными связями. Ему и самому было неприятно вспоминать, как рано утром он сбежал от Келли, оставив записку на кровати. Никогда раньше он так не поступал с женщинами, это было не в его стиле. Но сейчас ему вовсе не хотелось обсуждать это со своим братом, равно как и потерю выгодной сделки.

Со своими заморочками он привык разбираться сам.

Больше всего Тагг ценил уединение, и современная техника связи помогала ему в этом: он управлял делами прямо из дома с помощью компьютеров, Интернета и айфона. Клей занимался работниками и служащими, а Джексон управлял владениями Уортов в Финиксе.

— У меня все в порядке, Клей, просто бумажная волокита замучила. А у тебя как?

— Все отлично, занимаюсь «Песней Пенни». Знаешь, строительство практически завершено, первые маленькие пациенты должны прибыть через несколько недель.

Тагг улыбнулся. Центр детской реабилитации «Песня Пенни» являлся любимым детищем Клея и его жены, с которой он жил раздельно, а название свое получил в честь десятилетней девочки, умершей от тяжелой изнурительной болезни. Центр предназначался для помощи детям, оправляющимся после тяжких недугов.

— Мы рассчитываем на твою помощь, Тагг, — добавил Клей.

— Хорошо. Я загляну туда сегодня и проверю, как там дела на строительстве.

Клей кивнул и пошел к своему автомобилю, но на полпути остановился и, повернувшись к брату, несколько секунд пытливо вглядывался в его лицо.

Брови Тагга поползли вверх.

— Что?

— Четыре года, Тагг. Прошло уже четыре года.

Тагг судорожно втянул воздух сквозь сжатые зубы, но вовремя сдержался и только тихо произнес:

— Я знаю, Клей, не нужно мне напоминать.

Клей неодобрительно покачал головой:

— Пора выбираться из своей скорлупы, хватит предаваться горю.

С этими словами он сел в машину и уехал. Тагг остался один со своими мыслями. Одиночество — это то, чего он хотел, к чему стремился с тех пор, как четыре года назад потерял свою жену Хизер. Выбираться из скорлупы, как образно выразился брат, он не намеревался.