Приручение зверя. Новая Лолита - Эмили Магуайр Страница 50

Сара жила ради того дня, когда Дэниел дотронется до нее снова. Он приглашал ее ужинать, или встречал после работы, или заходил выпить стаканчик каждый день, но никогда даже не целовал ее на прощание.

Она стала пропускать занятия, потому что, если бы она прогуливала работу, она оказалась бы на улице, но ей как-то нужно было выкроить время, чтобы повидать его.

Ее телефон все время звонил. Она не брала трубку. О том, чтобы пропустить звонок Дэниела, можно было не беспокоиться: он никогда не звонил, потому что знал, что, если ему захочется поговорить с ней, ему надо будет только подождать пять минут, пока она не позвонит ему опять. Она звонила ему посреди дня, чтобы рассказать про то, как прошло занятие, или про книжку, которую она только что прочитала; она звонила вечером, чтобы услышать его голос, прежде чем уйти на работу; она звонила среди ночи, потому что, когда она сама мучилась из-за него бессонницей, ей хотелось, чтобы и он не спал.

Однажды, в бессонные ночные часы, она смотрела документальный фильм о глубинах океана. В нем был отрывок о рыбах, которые спаривались на всю жизнь, при этом самец прилеплялся к самке и жил тем, что сосал ее кровь, отдавая ей взамен непрерывный поток спермы. Это была самая эротичная история из всех, что Сара слышала за свою жизнь. Она позвонила Дэниелу и рассказала ему об этом.

Дэниел презрительно усмехнулся.

— Когда получаешь информацию по телевидению, проблема в том, что тебе скармливают завлекательные фактики, но они не имеют никакого продолжения. Ты знаешь об этой рыбе один-единственный факт, и больше ничего. Если рыба-самка умрет, самец тоже умрет или он может отделиться от нее? Если умрет самец, самке придется всю оставшуюся жизнь плавать, нося на себе разлагающийся труп? Что случится, если произойдет зачатие? Прекратится ли поток спермы? Могут ли они...

— О господи, Дэниел! Кому это интересно?

— Мне. Держу пари, ты даже не помнишь, как называется эта рыба!

— Мне на это наплевать. Я из поколения мгновенного удовлетворения потребностей, не забыл? Мне хочется знать только самое интересное; остальным пусть занимаются ученые. Мне подавай быстрые, увлекательные, экзотичные фактики.

Дэниел засмеялся.

— Ты прелесть. А теперь ложись спать, уже поздно.

— Нет, не поздно. Я хочу еще поговорить.

— О рыбе?

— Почему бы и нет? О чем угодно. Мне все равно. Просто хочу слышать твой голос. Расскажи мне об океане.

Он помолчал несколько секунд. Думал, а может, доставал с полки в гостиной один из своих справочников. Когда он снова заговорил, его голос был тихим и хриплым.

— Океан, — сказал он, — он как целый мир: огромные равнины расстилаются по дну океана, горные хребты поднимаются к поверхности, и их прорезают глубокие ущелья Есть действующие вулканы, которые извергаются на такой глубине, что мы, находясь на поверхности, никогда не узнаем о них. Океан — это ловушка. Он прохладный и ласковый, и ты заходишь все дальше, заходишь все глубже. А потом — ты мертв. Вода — предательская штука. Если ты обжегся, если тебе жарко или больно, она исцелит, утешит и успокоит тебя. Но она может и заморозить тебя до смерти, и обжечь твою плоть. Задавить или удушить тебя. — Он помолчал и спросил: — Тебе не скучно слушать?

— Нет! Пожалуйста, дальше!

— Ладно, Сара. — Еще одна пауза. — Ты снимешь трусики для меня?

— Конечно.

Она стащила трусы, и он продолжал:

— В природе нет хищника, который бы охотился на большую белую акулу. У этой акулы огромные, похожие на пилу зубы, которые легко раскусывают мясо и самые твердые кости. У некоторых акул есть еще и длинные острые зубы, чтобы крепко удерживать добычу, пока они вгрызаются в нее. Их чувства интегрированы; они умеют слышать и чувствовать всем телом. Когда акулы занимаются сексом, они кусают друг друга чуть ли не до смерти.

— Дэниел, ты это все читаешь? — спросила Сара, чувствуя и слыша его всем телом, желая загрызть его до смерти, чтобы его кровь смешалась с ее кровью, и уплыть с этим потоком.

— Тш-ш. Представь себе крокодила в болоте — он притворяется спящим, а на самом деле разглядывает тебя и думает, каким будет твое лицо, когда он набросится на тебя сзади и запустит зубы в твою податливую плоть. Когда крокодилы едят добычу, они треплют ее и терзают. К тому времени, как крокодил сжалится над тобой и разобьет твой череп о камень, у тебя половина костей будет переломана.

Сару словно охватила лихорадка; ей хотелось оказаться в океане вместе с ним. В болоте, или в озере, или хоть в ручье. Ей хотелось прохлады, влажности, скрытых скал и сокровищ. Ей хотелось, чтобы ее трепали, кусали и душили.

— А дальше? — спросила она Дэниела, чей голос стал похож на стихию, которую он описывал. Влажный и темный. Ей было слышно, как вокруг него плещутся рыбы.

— Голубой осьминог размером с мячик для гольфа. Когда он кусает, вначале чувствуешь тошноту. В глазах туманится. Через несколько секунд ты слепнешь. Теряешь чувство осязания. Ты не можешь ни говорить, ни глотать. Через три минуты тебя парализует, и ты задохнешься.

Сара почувствовала, как яд течет по венам. Еще три минуты — и все кончено.

— Но особенно интересны большие осьминоги. Ты можешь представить себе их щупальца, Сара? Представь себе, как они присасываются и извиваются, и в то же время водоросли оплетают твои лодыжки. И одновременно вода наполняет твое горло и легкие. Ты сейчас утонешь и радуешься этому, ты надеешься утонуть поскорее.

Сара ослепла и онемела. В мире остался только голос Дэниела, звук щупалец, плещущихся в воде, и ощущение скользких подводных тварей, копошащихся вокруг. Щупальца проникли ей внутрь, и она сказала Дэниелу, что она чувствует. Она рассказала, как они присасываются и извиваются у нее внутри и как вода течет потоком. Он сказал, что тоже истекает, она ответила: «Я тону».