Когда струится бархат - Элизабет Чедвик (Англия) Страница 5

Адам шагнул в овальную ванну и присел. Вода была так горяча, что он слегка охнул и вздрогнул. Но зато теперь его слегка увеличившийся ствол если и разрастется в полную мощь, то это будет скрыто от постороннего взора.

— Несколько раз на нас нападали наемные солдаты и грабители. Наверно, они потом пожалели, что выбрали меня в жертву, но некоторым этого уже не объяснить… Я что-то не пойму, это приготовлено для меня?

— Что ты имеешь в виду? — Хельвен машинально взяла из его протянутой руки блюдце с мылом.

— От такого мыла я стану благоухать, словно турецкие цукаты! — Адам раскатисто рассмеялся.

Раздосадованная допущенной ошибкой, Хельвен недовольно фыркнула и заменила мыльную жидкость, приготовленную с ароматом розы и лаванды, на менее ароматную.

Наступило молчание. Хельвен слишком волновалась, чтобы возобновить разговор в легком тоне, Адам же от природы был неразговорчив. Для Хельвен уже стало ясно, как ее тело реагирует на Адама. Когда-то, очень давно, такие же чувства вызывал Ральф. Но желанное замужество обернулось печальной стороной после того, как было опозорено неверностью Ральфа. Для Хельвен принципиально важно было иметь все. Она не соглашалась довольствоваться частью, которую ей оставляли, как бросают объедки нищему, терпеливо ожидающему подачки от пирующих на празднике господ.

— Ренард рассказал мне про Ральфа. — Адам нарушил затянувшееся молчание. — Жаль, что так все случилось. Он был хорошим человеком и я знаю, что ты любила его.

Хельвен очнулась от своих мыслей, пытаясь отбросить воспоминания. Да, Ральф был хорошим человеком: искусный воин и превосходный наездник. В нем было все, что так ценится среди мужчин. Но он оказался плохим мужем и непостоянным любовником. Ральф не пропускал ни одной юбки, примерно так, как разгоряченные жеребцы преследуют кобыл. Кроме того, в их жизни часто вставал необъяснимый вопрос, на что тратится серебро из семейного сейфа.

— Нельзя строить дом на песке, — откликнулась она с легкой горечью, подавая Адаму рубашку и домашний халат отца, так как его собственные вещи не были распакованы.

— А где лошади Ральфа?

Хельвен пожала плечами.

— Я продала их. Но пара лошадей оказались не до конца объезжены. За них можно хорошо получить, если поработать с ними еще немного.

Адам молча продолжал мыться. Женщины и лошади. Ле Шевалье был большим ценителем тех и других. Адам преуспел только с лошадьми, но изучил это искусство он во многом из-за ревностной потребности доказать, что не уступает человеку, которому Хельвен отдала свою любовь. Теперь, став взрослым мужчиной, он мог по праву гордиться этим умением.

Боевые кони всегда готовились тщательно, их приучали к беспрекословному подчинению командам. Только после такого обучения конь становился чем-то более важным, нежели средством быстрого передвижения и таранящей силой в бою. По командам наездника он превращался в дополнительное оружие: умел развернуться в нужную сторону на крошечном пятачке, мог стать на дыбы или, наоборот, оставаясь на месте, начинал кусаться и лягаться. Заслышав призывный клич, прибегал к хозяину или ложился на землю по другой команде.

— Я мог бы завершить работу Ральфа, — предложил Адам с деланным безразличием, за которым скрывался острый интерес.

Хельвен помедлила и покачала головой.

— Адам, я не могу вот так использовать тебя, ты только что вернулся из похода.

— Но мне это было бы только приятно. Я еще ни разу не занимался дрессировкой лошадей с тех пор, как мы отправились в Германию. К тому же такое занятие позволит немного расслабиться и отдохнуть перед борьбой с валлийцами и управлением моими землями. — Наоборот, это я буду тебе обязан.

Хельвен внимательно посмотрела на Адама. Их взгляды встретились, но Адам тут же отвел глаза, все еще чувствуя себя скованно.

— Ну, хорошо. Спасибо тебе. — Она кивком подтвердила свое согласие. — У меня есть пара таких лошадей и еще один жеребец, которого Ральф намеревался продать в Виндзоре на рождественских праздниках.

Адам вылез из ванны и принялся растираться полотенцем, затем быстро натянул на себя принесенную Хельвен одежду. Тщетно стараясь прогнать чувство беспомощности, он казался себе рыбой, запутавшейся в сети. О Хельвен, Хельвен!

— Они в конюшне, у стены замка. Папа и Ре-нард выезжали на них несколько раз после смерти Ральфа. — Лицо Хельвен просветлело. — Можешь прямо сейчас пойти посмотреть, если ты хочешь. Конечно, если не устал с дороги. До ужина еще есть время.

— Нет, я не слишком устал, — Адам обрадовался появившемуся предлогу поскорее уйти из комнаты, уйти от ее манящего запаха, запаха жимолости и женщины, женщины, столь волнующе близкой. Хотя предложение поступило от Хельвен, он первый двинулся к выходу. — Никакая усталость не удержит меня, когда можно взглянуть на хорошую лошадь.

Хельвен поморщилась.

— Другого я и не ожидала.

* * *

Адам с интересом наблюдал за тем, как Эдрик и два младших конюха выводят трех боевых коней на круг возле конюшен. Один из коней был поджарый гнедой красавец с темным отливом. Другой — эффектный пегий жеребец, явно подходивший для выгодной продажи, но уступающий по росту гнедому. Замыкал троицу рыжий андалузец с кремовыми гривой и хвостом и царственной походкой. Именно к нему подошел Адам, завороженный его красотой, похлопал по шелковистой коже, чувствуя под своей ладонью легкую дрожь мощных мускулов.

— И Ральфу Лайард больше всех нравился, — тихо произнесла Хельвен, глядя, как Адам оглаживает рукой переднюю ногу жеребца и осматривает копыто. — Как раз на нем его и убили.

Адам оглянулся на нее и осторожно опустил копыто коня.

— Разве валлийцы не забрали себе коня?

— Не думаю, что у них было на это время…

— Я бы не пожалел времени. — Адам сделал знак конюху и ловким прыжком вскочил на широкую неоседланную спину жеребца. Конь заартачился и скакнул в сторону, но Адам ласковым поглаживанием успокоил норовистое животное. Затем пришпорил коня.

Хельвен с интересом наблюдала, как Адам пустил Лайарда по кругу. У нее защемило сердце — Адам проделывал все в точности так, как Ральф. Он сидел на неоседланном жеребце как влитой, легко и уверенно мгновенно реагировал на малейшее движение Лайарда. Жеребец гарцевал, изгибая дугой холку и быстро перебирал передними ногами. Адам подал команду, и конь тут же встал на дыбы, пританцовывая на задних ногах. Последовала другая команда — передние ноги опустились на землю, и он поскакал легкой рысью, вскоре сменившейся галопом.

Адам развернул коня перед Хельвен и спешился. Даже сквозь загар проступал румянец от полученного удовольствия.

— Ничего лучшего я не испытывал! — объявил он с мальчишеским задором. — Хельвен, за него можно сорвать большой куш!

— Дай боже, чтобы ты хотя бы раз такими же глазами смотрел на женщину! — рассмеялась Хельвен.