Янтарные глаза одиночества - Наталия Землякова Страница 5

Спасает меня только школа, которую мы открыли вместе с Мариной. Правда, и там все пропитано ложью. Это если сказать поэтично. А если попроще, то теория сильно расходится с практикой. Мы за немаленькие деньги учим всех этих восторженных девочек тому, как декорировать мир вокруг себя. Мы внушаем им, что нужно стремиться ко всему подлинному, что необходимо выбирать исключительно натуральные материалы. Но при этом отлично знаем, что как только они начнут выполнять реальные заказы, то столкнутся с тем, что все натуральное слишком непрочно и уязвимо. Настоящие деревянные полы чутко реагирует на влажность и рассыхаются – значит, надо выбирать практичный ламинат. Натуральные ткани легко мнутся и быстро выгорают – значит, да здравствует синтетика! И так можно продолжать до бесконечности! Так хочется, чтобы все было по-настоящему, но постоянно приходится идти на компромиссы. Кстати, папа, в моей личной жизни все происходит по такому же точно сценарию. Все знают, что в меня уже который год страстно влюблен архитектор Кирилл Высоковский. Я и сама в какой-то момент поверила в то, что эти чувства – настоящие. Увы. Понадобилась всего одна встреча на его территории и несколько бокалов шампанского, чтобы понять: дома Кирилл строит лучше всех в Москве, а вот отношения с женщиной ему не под силу. Правда, он обещал лечиться. От чего? От того, что ему в принципе никто не нужен – ни мужчины, не женщины? Для таких людей даже модное слово придумали – «асексуал». Это я рассказала, так сказать, о серьезных отношениях в моей жизни. А про сиюминутные приключения, которые есть в жизни любой молодой женщины, тебе слушать будет неинтересно. По жанру это обычный сериал, в котором один участник легко заменяется другим.

P. S. До сих пор не понимаю, как подобное именно со мной могло произойти? Я так долго стремилась к тому, чтобы доказать тебе, что я сама все могу, что я способна жить и без твоей помощи! И у меня получилось! Но вот странно, папа. Почему-то вместе с успехом пришла усталость. Я только сейчас поняла смысл фразы «победителей не судят». Зачем их судить, если они и так еле живы?

2007 год Иногда я ужасно хочу тебе позвонить. Но, не поверишь, боюсь. Мама говорит, что при встречах она рассказывает тебе обо мне. Ты вежливо выслушиваешь. Но только и всего. Неужели ты не хочешь меня видеть? Наверное, дело не в этом. Просто мы с тобой за эти годы привыкли так жить – параллельно. Мама уверяет, что ты больше не обижаешься на меня. Но у тебя столько проблем! И с твоей барышней, и с ребенком. Барышня немного надоела, сына обожаешь. И совершенно не знаешь, как эту ситуацию «разрулить». Конечно, ты хочешь рубануть по привычке, то есть жестко настоять на своем. Но один раз ты уже так сделал. И обжегся. Ведь тебе даже в голову не могло прийти, что я просто соберу вещи и исчезну. Теперь я могу открыть тебе секрет – я ушла вовсе не из-за Никиты. Я не могла простить твоего тона и того, что ты меня выгоняешь. В тот момент для меня это было равносильно предательству. И одно дело, когда ты так поступал с бизнес-партнерами, с друзьями, с любовницами. В такие моменты я даже не сомневалась, что прав один человек на свете – ты. Но когда это коснулось меня, то я сорвалась. Но я скажу тебе честно – сейчас бы я так не поступила. Я бы сжала зубы и пережила твое внезапное предательство. Ведь его на самом деле так много в мире. Да что там много! Жизнь буквально пропитана предательством. И надо ценить те крошечные островки, куда по какой-то чудесной случайности оно не проникло. Но я, наивная дурочка, думала, что наша семья – это именно такой волшебный остров, на котором солнце светит круглый год и все друг друга любят. Извини за романтический бред. Сегодня открывали новый офис дизайн-бюро – роскошный, в центре города, в доме девятнадцатого века. Немного выпили шампанского с коллегами и партнерами. Все прошло на высшем уровне, тебе точно понравилось бы.

2008 год

Когда мне было семь лет, мы все вместе – ты, я и мама – ездили на Черное море. Боже, как давно это было! Но последнее время я почему-то очень часто вспоминаю одну сцену. Мы плыли на пароходе. Был прекрасный день. Светило солнце. Я сидела на палубе, крепко держась за поручень, и смотрела на воду. «Мишель, осторожно, не упади», – услышала я твой голос и обернулась. Ты, улыбаясь, шел ко мне. Я была поражена тем, что твои глаза, обычно ярко-голубые, стали прозрачными. Может быть, потому, что в них отражались перламутровые волны. И на меня вдруг нахлынуло ощущение безграничного счастья. «Папочка, у тебя глаза, как янтарики», – сказала я. «Глупая, – засмеялся ты. – Разве янтарь бывает голубого цвета? Вот поедем в Прибалтику, я куплю тебе янтарные бусы, и тогда ты узнаешь, что этот удивительный камень может иметь миллионы цветов и оттенков – почти от белого до темно-коричневого. Но только вот голубого янтаря не бывает».

Когда мне становится невыносимо одиноко, я всегда вспоминаю тот день. Интересно, хотя бы еще раз в жизни я услышу эти слова: «Осторожно, Мишель, не упади»? А так у меня все по-прежнему – много работаю, иногда ввязываюсь в короткие более или менее романтические приключения. Кстати, в Прибалтику мы с тобой почему-то так никогда вместе и не съездили. И я теперь думаю: а вдруг голубой янтарь все-таки существует? Только в очень ограниченном, или, как сейчас говорят, лимитированном количестве? И на всех его, увы, не хватает…

2009 год Мне скоро тридцать. Пора подводить итоги. И я начну свое письмо с конца, с той фразы, которую должна была написать последней. Папа, я хочу с тобой помириться. Я не могу дальше жить вдали от тебя. Я все решила. Третьего сентября позвоню и скажу: «Прости меня, папа, за то, что меня не было рядом с тобой так долго, эти бесконечные десять лет. Прости, что я не познакомилась с твоей новой женой – милой, слишком современной девушкой. Прости за то, что я не была на крестинах своего брата. Он, наверное, забавный? Знаешь, раньше мне казалось, что десять лет – это так много. Что за эти годы столько всего произойдет! И что в тридцать лет у меня все будет по-другому. Во-первых, я выйду замуж. Во-вторых, рожу ребенка, может быть, даже не одного. В-третьих… Если честно, то именно это надо было писать первым пунктом. В общем, мне казалось, что к тридцати годам я стану известной художницей, и мои выставки пройдут по всему миру. Но сейчас я оглядываюсь назад и понимаю, подобную мечту за меня придумали другие люди: ты, мама, друзья, знакомые… Никто не сомневался, что с твоей помощью именно так все и будет. В крайнем случае я стану хозяйкой художественной галереи и буду продавать картины самых модных художников. Нет, про такой план никто вслух не говорил, но он подразумевался на тот случай, если мне вдруг надоест часами напролет стоять возле мольберта. Смешно… Я написала все это, перечитала и сама поняла – какая глупость! Никто не знает, что произойдет с ним не только через десять лет, но даже через десять секунд. Извини, папа, я должна заканчивать свое письмо. Впрочем, больше все равно писать нечего. В личной жизни все тоже самое – архитектор безуспешно лечится от равнодушия, случайные поклонники появляются и исчезают, секс-партнеры очень быстро превращаются в друзей. Правда, однажды мне показалось, что мужчина имеет все шансы на то, чтобы никогда не стать для меня просто еще одним «хорошим другом». Но очень быстро выяснилось, что я снова ошиблась. К тому же он женат. А подобная история не для меня. Да, ты всегда умел присвоить себе номер один, даже в жизни нескольких женщин одновременно. А мне в этом намечающемся сюжете сразу был присвоен второй номер. Так что, как говорится, без вариантов.