Мария Стюарт, соперница Елизаветы - Галимов Брячеслав Страница 5

– Каждый мужчина считает, что женщина глупее его, – продолжала Елизавета. – Филипп тоже полагал, что я не пойму, для чего он хотел жениться на мне после смерти моей сестры. По его мнению, я не могла ему отказать хотя бы из чувства благодарности: ведь он спас меня, когда я была обвинена в заговоре против своей сестры и заключена в Тауэр. Для чего он это сделал? Из политического расчёта? А возможно, он был ко мне неравнодушен?… Порой мне казалось, что Филипп любит меня, – но, как бы то ни было, не любовь двигала им, когда он делал мне предложение. Пусть я глупая женщина, однако я понимала его истинные цели: он хотел сохранить Англию под своей властью и не допустить восстановления у нас евангелической веры.

– Это так, ваше величество, – кивнул сэр Уильям.

– Вы могли хотя бы из вежливости сказать, что Филипп любил меня, – с нарочитым укором произнесла Елизавета. – Нехорошо разочаровывать женщину в таком деле.

– Но у вас мужской ум, ваше величество, – сказал сэр Уильям с великим почтением.

– Вы, наверно, думаете, что это комплимент? Вы возвысили меня до мужчины? Благодарю вас за столь высокое мнение, милорд, – Елизавета изобразила поклон. – Однако оставим шутки, поговорим о серьёзных вещах… Мы дали повод Филиппу для ещё одного обвинения нас в неблагодарности. Чем это закончится?

– Войной, – ответил сэр Уильям.

– Неизбежно?

– Полагаю, что да, ваше величество.

– Ну, что же, ведь мы этого желали, правда? – Елизавета посмотрела на сэра Уильяма и сэра Френсиса.

– Благодаря заботам вашего отца и вашим, – сказал сэр Уильям, сделав паузу и посмотрев на королеву, – Англия окрепла, её хозяйство стремительно развивается, государственная казна наполнилась. Нам теперь уже тесно на нашем острове, мы выросли из своей детской кроватки, – извините за такое сравнение. Да, мы выросли и нам нужен простор, но куда бы мы ни взглянули, везде нас стесняет огромная империя вашего царственного брата. Пожалуй, только в Московии мы можем развернуться, как нам того хотелось бы, но она далеко и сильно отличается от привычного нам мира. Хотя доходы нашей Московской компании велики, но кто может поручиться, что станется в будущем в этой непредсказуемой дикой стране…

– А помните, как московский царь Иван сватался ко мне? – вдруг засмеялась Елизавета. – Вначале он изображал из себя рыцаря, но когда я не ответила на его предложение, грубо обругал меня. Разве рыцарь ведёт себя так, даже если дама ему отказала? Сразу видно, что в Московии рыцарства никогда не было! Хороша бы я была, если бы вышла за царя Ивана: он, наверно, бил бы меня, как простолюдин бьёт свою жену, а не то совсем убил бы! Говорят, он собственноручно убил трёх из своих семи жён: одну из них прямо в карете утопил в реке, – и лишь за то, что эта бедная женщина от страха не смогла исполнить какой-то немыслимый каприз царя. Наши агенты сообщали нам, что царь Иван зверски избивал и свою невестку, а когда наследник престола, тоже Иван, вступился за несчастную супругу – царь так отделал его, что Иван-младший через три дня испустил дух. Ну и нравы, – король Генрих никогда не позволил бы себе ударить мою мать, и даже перед казнью с ней обращались вежливо. Дикая страна Московия! Самое удивительное, что московиты любили своего царя, хотя он истребил их без малого двести тысяч человек за время своего правления, – и продолжают почитать после его смерти.

– Они считали его очень умным, а между тем, он совершил много глупостей. Он вёл долгую бессмысленную войну в Ливонии и совершенно разорил собственную страну, – вставил сэр Уильям. – При этом царь Иван полагал, что он хитрее всех в политике, – а мы без труда подчинили его волю своим интересам. Сколько выгод мы извлекли из сватовства царя к вашему величеству, а потом к леди Мэри! Именно после этого мы так укрепились в Московии, что при нынешнем царе Федоре и его лорд-канцлере Борисе ничто не делается там без оглядки на нас.

– Да, с Мэри мы поводили Ивана за нос, – Елизавета не переставала улыбаться. – Он сам устроил себе ловушку, предложив руку моей племяннице. Неужели царь всерьёз мог подумать, что мы отдадим её за него, – ведь к этому времени мы уже хорошо знали, что он из себя представляет? Мэри была старой девой, – товар несколько залежался, – но не выдавать же её замуж за жестокого дикаря, тирана своего народа, убийцу своих жен и сына! Не говорю уже о том, что царь Иван был не в том возрасте, когда женятся, – к тому же, болен сифилисом, поразившим его мозг и размягчившим кости. Отличный жених для моей племянницы, нечего сказать!.. Однако выгоду из его сватовства мы извлекли, действительно, немалую, – жаль, что он умер так быстро… Но извините, я не дослушала ваш доклад.

– Нам нужен простор для деятельности, но мы не выйдем на него, если не победим короля Филиппа, – продолжил сэр Уильям. – Наши интересы идут вразрез с его интересами: усиление Англии – прямая угроза для его империи. Не надо забывать также о том, что для маленькой Англии безусловны важны заморские владения, но путь туда нам опять-таки преграждает Филипп.

– Вы забыли о нашем религиозном долге, – заметила Елизавета. – Я повторю то, что сказала послу: мы не можем оставить на растерзание инквизиторам и фанатикам-папистам наших братьев по вере. «Христос на нашей стороне, он с нами в праведной войне», – поют гугеноты во Франции и они правы. Вообще, следует чаще вспоминать о нашем служении Спасителю и реже – о меркантильных интересах нашей державы. Война – низкое дело, но она должна вестись под высокими лозунгами. Люди готовы умереть во имя высоких идей, однако не хотят расставаться с жизнью из-за чужого кошелька.

– Ваше замечание справедливо, ваше величество, – поклонился королеве сэр Уильям. – Что же касается военных приготовлений, то они у нас идут полным ходом, как вам известно. Уже сейчас мы располагаем кораблями, которые способны успешно сражаться с испанскими. Наш флот растёт и через год-два мы не побоимся нападения испанцев: мы разобьем их на море и не допустим вторжения в Англию.

– Умоляю вас, не сглазьте, сэр Уильям! – воскликнула Елизавета. – Не надо искушать судьбу.

– Да, ваше величество… Позвольте сказать, в заключение, что наши братья по вере, о которых мы упомянули, достаточно успешно воюют с испанцами во Франции, Голландии, Фландрии, Чехии и в других областях Европы. Они оттягивают значительные испанские силы, а наши доблестные моряки в то же время не дают покоя испанцам на морских путях. Это всё послужит нам значительным подспорьем в войне с Филиппом, – закончил сэр Уильям.

– Благодарю вас, милорд… А что скажите вы, господин начальник секретной королевской службы?

– Я вам докладывал три дня назад, ваше величество, – коротко сказал сэр Френсис, сделав шаг вперёд.

– Разговаривать с вами – одно удовольствие! – усмехнулась Елизавета. – Да, вы докладывали мне, но тем не менее, я прошу повторить основные положения вашего доклада.

Сэр Френсис вздохнул:

– Слушаюсь… Наши зарубежные агенты сообщают, что в Европе недовольство политикой короля Филиппа приняло всеобщий характер. Испанский двор не смог усилить своё влияние в европейских государствах. Наши агенты контролируют все тайные каналы связи испанцев и решительно пресекают попытки создать союз против нас. Королю Филиппу не удастся найти союзников для борьбы с нашей страной.