Чёрное. Белое - Елена Сергеева Страница 5

– Ты не рада?

Пожимаю плечами, все еще прокручивая в голове волнующий момент моего спасения появившимся из темноты зала Марком и того противоречивого впечатления, что осталось у меня от него в душе после.

– Ася!

– Что это за женщина? И почему она такая злая?!

– Маргарита. Мы втихаря зовем ее Мегеровна. Не обращай на нее внимания, – с улыбкой произносит девушка. – Стареющие женщины так остро воспринимают красоту и молодость!

Я позволяю себя увести, но, семеня рядом, почему-то продолжаю удерживать образ красивого мужчины, «спасшего» меня.

Оказавшись в гримерной, я начинаю машинально переодеваться и задаю еще один волнующий вопрос:

– А кто такой Марк?!

Надя приподнимает брови и, пытая меня взглядом, заставляет сесть на стул напротив.

– Марк был на кастинге?

Я киваю и прячу глаза от распираемой любопытством подруги.

– И?!

– Он вмешался, и благодаря ему меня взяли.

На губах девушки расплывается ехидная ухмылка.

– Ты понравилась нашему Маркуше?!

– Маркуше?! – я удивленно смотрю на девушку, это имя совсем не вяжется с тем опасным и красивым мужчиной, которого я видела.

– Да! Ты же заценила, какой он красавчик?!

Пожимаю плечами, выкидываю мысли об этом человеке и, возвращаясь к своим проблемам, с волнением спрашиваю Надю, боясь услышать, что она передумала или что-то подобное:

– Ты дашь мне денег?!

– Да.

Она расстегивает молнию на сумке и протягивает прямоугольный сверток.

– Ты не знаешь, может мне еще кто-нибудь одолжить?

Девушка, смотря на меня хитрыми смеющимися глазами, советует:

– Попроси у своего заступника! Он хозяин клуба.

Я киваю, а она с беспокойством бормочет:

– Ась, я пошутила. Никто не заплатит тебе вперед.

Я замечаю волнение, появившееся в ее глазах, но я уже решила, что, даже если шансы мизерны, я все равно должна попробовать. Лучше я буду жалеть об его отказе, чем о том, что не сделала попытку попросить и лишилась возможности получить недостающие деньги. Может быть, он даст мне их под процент, как банк, как знать?!

– Я хочу попробовать. Где мне его найти?

Надя мрачнеет, понимая, что глупой шуткой спровоцировала мое безумное решение, но больше не отговаривает и зовет за собой.

Около внушительной двери она меня останавливает.

– Не передумала?!

– Нет!

– Тогда иди. Я подожду тебя в гримерке.

– Хорошо.

Девушка отправляется обратно, а я выдыхаю, стучусь в дверь и, не дожидаясь ответа, чтобы, испугавшись, не передумать, вхожу.

Мужчина сидит в кресле, закинув длинные ноги в идеально начищенных дорогих ботинках на стол, и говорит по телефону. Я теряюсь. Мое воспитание тактично напоминает, что надо уйти и попробовать позже, когда он закончит разговор, но сегодня я уже перешагнула все свои моральные принципы, и бестактно ждать завершения разговора в его кабинете после всего этого кажется такой мелочью, и я продолжаю стоять и гипнотизировать его.

Окинув меня новым оценивающим взглядом и произнеся кому-то «перезвоню», Марк разъединяется и кладет мобильный на стол. Дальше он опускает ноги, поднимается из кресла и приближается.

Внутри я начинаю дребезжать, как моя любимая фарфоровая чайная пара, когда я по забывчивости оставляю ее на стиральной машине, совершающей умопомрачительные вращения, но внешне я скала и, вскинув подбородок, с вызовом смотрю на мужчину.

«Мне нельзя быть слабой! Добиваются успеха только сильные, и двери открываются только перед ними!» – как мантру, беззвучно шепчу я себе.

– Пришла поблагодарить?!

Его голос, даже звучащий с усмешкой, помимо воли ласкает слух, но я, стараясь не поддаться его обаянию, напоминаю себе, за чем пришла. Однако это сделать непросто, особенно когда его глаза: живые, дерзкие, прожигающие всего в половине метра от меня. Я всегда считала себя толстокожей, но, похоже, его взгляд был такого калибра, что без труда пробивал мою броню. А может быть, это было убийственное трио: внешность, голос, взгляд…

Мне становится совсем не по себе. Невероятно хочется слабовольно отвести глаза, даже сбежать, но, похоже, я приросла ногами к полу, потому что по-прежнему стою и смотрю на Марка, беспомощно ощущая, как, не касаясь меня, он проникает под одежду так, что мне кажется: негодяй даже видит, какое белье на мне надето, и я снова ощущаю себя обнаженной и беззащитной перед ним.

Встряхиваю головой, пытаясь избавиться от его подавляющей энергетики, и твердо произношу то, зачем, собственно, пришла к нему:

– Мне нужен аванс за работу!

Его красивые губы кривит усмешка.

– Вот как?!

Еще раз чиркнув взглядом по моей фигуре, он категорично заявляет:

– Я не плачу вперед.

Сердце колотится в груди как умалишенное, и мне очень сложно все также смотреть на него, но я не имею права быть трусихой и не отвожу взгляд. Говорят, смел тот, кто может преодолеть свой страх, и я очень надеюсь, что я наскребу в своих закромах хоть немного того, что поможет мне его преодолеть, и я выстою.

– Тогда давайте назовем это одолженной суммой, – выталкиваю из себя, стараясь говорить как можно спокойнее.

Марк приподнимает бровь и вопросительно смотрит на меня. Кажется, его глаза прожгли во мне дыру.

– И что я буду иметь с этого?

Не знаю, как он это делает со мной, но мое лицо попеременно то белеет, то краснеет, и сейчас, когда я снова превратилась в ледяную глыбу, я как будто замерзшими губами еле выталкиваю из себя:

– Я не стану спать с вами!

Жизнь, конечно, опустила меня на колени, но пока я не настолько раздавлена, чтобы предоставлять ему такую услугу.

На его губах усмешка.

– С чего ты взяла, что мне это нужно?

Я тотчас заливаюсь краской. Там на сцене Марк сделал мне комплимент, а сейчас дал пощечину моему самолюбию, дав понять, что я не интересую его как женщина. Это, конечно, очень противоречиво и, наверно, в духе представительниц прекрасного пола, но, даже не собираясь спать с ним, сейчас я чувствую себя оскорбленной от его нежелания это получить! От этой ситуации у меня ощущение, что он, не дотрагиваясь до меня, каким-то образом поимел.

– Я готова заплатить проценты, – запихнув обиду подальше, предлагаю новый вариант нашей сделки.

– С таким предложением стоит обратиться в банк.

Я кусаю губу, чтобы не расплакаться перед ним, как глупая маленькая ранимая девочка, но это очень тяжело. Я практически раздавлена.