Худшие опасения - Фэй Уэлдон Страница 49

— Ужасно смешное, — подтвердила Александра. Глянув в окно, отметила, что с жарой можно распрощаться: небо заволакивали тяжелые, иссиня-черные тучи.

Кабинет Смайта изобиловал пауками и паутиной, а также каталожными шкафами, к которым как бы привалились многократно оштукатуренные, сутулые от старости стены. В этом антураже компьютер Смайта смотрелся крайне нелепо. Когда-то здесь была чья-то гостиная. Комната освещалась свечами, а позднее керосиновой лампой. Отапливалась… поначалу, наверно, никак, разве что теплом самих людей, сбивающихся от холода в кучу. А затем — камином. «Интересно, какие драмы эта комната видела в прошлом», — подумала Александра. О том же, что может стрястись сегодня, даже помыслить было страшно.

— Что делает здесь Дженни Линден? — спросила Александра у всех сразу.

— Миссис Линден находится здесь, поскольку завещание мистера Лудда ее касается, — пояснил Шелдон Смайт. У него была привычка говорить, прикрыв глаза. Казалось, тяжелые, обвисшие веки его страшно утомляют. Он раскачивался на стуле взад-вперед; в детстве Ирэн отучала Александру от этой привычки, шипя: «Что за отвратительная ужимка!» Того гляди, стул сломает — впрочем, что до того Александре?

— Мы имеем дело с необычной ситуацией, — сообщил Шелдон Смайт. И пояснил Александре, что ее супруг завещал «Коттедж» Дженни Линден.

— Не имел права, — отрезала Александра. — Это совместно нажитое имущество.

Шелдон Смайт подчеркнул, что в документах, касающихся данного объекта недвижимости, имя Александры не упоминается ни разу. По-видимому, это было сделано сознательно. Нет никаких оснований полагать, будто мистер Лудд хотя бы на краткий период помрачался бы в рассудке.

— И все равно, — сказала Александра, — я его жена, мать его ребенка. Суд меня защитит. Не все же в мире идиоты.

Но Александру тут же насторожила самодовольная ухмылка Дженни Линден, а также болезненная гримаса мужа Дженни Линден — казалось, он знает все наперед. Хэмиш с загадочным видом созерцал свои колени. Александра перевела взгляд на Шелдона Смайта, но его огромные глаза были закрыты. В комнате заметно стемнело. Гроза.

— Разумеется, я оспорю завещание в суде, — добавила Александра, — если кто-нибудь соизволит мне его показать.

— Но поскольку вы в нем не упомянуты, — сказал Шелдон Смайт, — этот документ не имеет к вам никакого отношения. Вы присутствуете здесь лишь благодаря любезности миссис Линден.

— Премного благодарствуем, — сказала Александра. — Но Саша же в нем упомянут?!! А я его мать.

— Имя Саши в этом документе не упомянуто вообще.

— Но я — жена Неда, — сказала Александра. — А Саша — его сын. Я не понимаю…

— Александра, — сказал Хэмиш, — я случайно обнаружил в бумагах Неда его свидетельство о браке с Пилар. Мы навели необходимые справки. Развода не было, и Пилар все еще жива. Брак Неда и Крисси, их развод и его женитьба на тебе не имеют никакой юридической силы.

— Я же тебе говорила, — сказала Дженни Линден Дейву. — Он ей не изменял. О Пилар Нед мне все уши прожужжал. А ты не верил! С женатыми мужчинами я не связываюсь.

Дейв, рассмеявшись, выпустил руку жены. Его седые волосы были мокры от пота. Слипшиеся кудряшки поднимались венчиком надо лбом, придавая Дейву сходство с зареванным ребенком, которого насильно моют в ванне. Дейв был без пиджака, в рубашке с закатанными рукавами — и все равно страдал от жары. Зато Шелдон Смайт, несмотря на строгий костюм, словно и не чувствовал зноя. Хэмиш был в темно-синем клубном пиджаке. Из нагрудного кармана торчал аккуратно сложенный, бережно накрахмаленный носовой платок. Красный в белую крапинку. Любимый платок Неда.

Нед пользовался платками не как аксессуарами, а просто чтобы сморкаться. И потому предпочитал неглаженые — они мягче.

Александра предположила, что этот квадратный кусок материи выгладила, верно, Тереза. Под пристальным надзором Хэмиша Тереза старательно отутюжила сморщенные после машинной стирки края, обметанные от руки; аккуратно сложила платок вдвое, провела утюгом, потом еще раз сложила и еще раз провела. Гладить Тереза любит. Этот носовой платок Александра подарила Неду давным-давно, в первые годы их совместной жизни. Внезапно Александра обозлилась. Ее дом, квартира, пожитки, даже ее прошлое — все расхищено стервятниками. На минутку зазевайся, потеряй бдительность, покажись кому-то беззащитной — и станешь жертвой этнической чистки. Тебя предадут милые друзья и соседи, жадные до твоего добра; чужие спят в твоей постели, сидят на твоих стульях, созерцают твой вид из окон, а ты скитаешься бездомной бродяжкой, беженкой. Как в детской сказке «Ветер в ивах»: Тоуд, выйдя из тюрьмы, возвращается в свое родовое поместье «Тоуд-Холл» и обнаруживает, что двери перед ним закрыты: в «Тоуд-Холле» шумят и безобразничают злобные ласки и горностаи.

Александра сказала Хэмишу:

— Полагаю, все это из-за того, что я тебе не позволила меня трахнуть.

— Пожалуйста, не употребляйте таких слов, — сказал Шелдон Смайт.

Хэмиш, в свою очередь, заявил:

— Это был мой долг. Я обязан ничего не утаивать от надлежащих инстанций. Речь идет о серьезных юридических вопросах.

Дженни Линден сказала, что беднягу Неда ни в чем винить нельзя — насчет Пилар он собирался принять меры. Он ведь женился в девятнадцать лет, совсем мальчишкой. Питал надежды, что это дело как-нибудь, само собой, рассосется, но Леа объяснила ему, что душа должна быть чистой и искренней — иначе ее не озарит благодать высших сил; однако жизнь Неда затеняло черное пятно — Пилар. Нед планировал честь по чести развестись с Пилар, чтобы жениться на Дженни.

— А со мной он что планировал сделать? — спросила Александра.

— Вам с ним жить уже наскучило, по всему было видно. Нед это чуял. Первое время он переживал. Но без него вам было бы только лучше. Вы все равно не интересовались ничем, кроме своей карьеры, — вот и занимались бы ею на здоровье.

Шелдон Смайт, кашлянув, попросил разрешения продолжить. Он понимает, всем собравшимся сейчас нелегко…

Александра сказала Дженни:

— Если честно, это Нед заскучал. Вы его раздражали, наводили на него тоску. Он из кожи вон лез, чтобы от вас избавиться, но вы не отставали. Он жаловался мне на ваши вонючие подмышки. Назначил вам и Эбби аудиенцию в спальне на одно и то же время, чтобы вы успели все хорошенько разглядеть.

Дженни Линден, зарычав, бросилась к Александре, но муж удержал ее, взял за запястья и усадил назад на стул. Своей недюжинной силы он не жалел. В его глазах блеснуло безумие. Александра ощутила животное, плотское влечение к этому человеку; да, забавно было бы соблазнить его, соблазнить мужа Дженни Линден — вот вам! Но негоже опускаться до их уровня.

Шелдон Смайт позвал из приемной секретаршу — под предлогом, что нужно вести протокол. На деле же он, вероятно, решил, что ему не помешает лишний свидетель. Или лишняя пара рук на тот случай, если еще кого-то понадобится силком усадить на стул. В секретарше Александра узнала Бекки Уизэм, которую когда-то учила в театральной студии при местной школе. Никаких актерских способностей, безнадежная осанка, жуткая походка. Зато старательности — хоть отбавляй.