Роковой аккорд - Шерил Дж. Андерсон Страница 49

— Когда человек пользуется ключом, это не считается незаконным проникновением.

Одна ступенька.

— Надо было мне отобрать у него ключ после смерти папы!

Две ступеньки.

— Это отдельный вопрос, к делу он отношения не имеет.

Одна ступенька.

— Еще как имеет. Я не хотела, чтобы он входил в мою квартиру, и ему это было прекрасно известно.

Кайл вернулся на две ступеньки назад, взял Оливию за руку и подвел к нам.

— Это не дает вам права бить человека по голове тупым предметом.

— «Оглушила его «Грэмми» — подобные заголовки неплохо смотрятся, — намекнула Кэссиди.

— Вы бы здорово помогли своему клиенту, если б предотвратили появление таких заголовков, — заметил Кайл.

— Вы бы здорово помогли нам, сняв обвинение, — не осталась в долгу Кэссиди.

— Вы можете все уладить? — спохватилась Оливия.

— Учитывая ваше давнее знакомство с пострадавшим, я бы рекомендовала поговорить с ним напрямую. И попросить прощения, — подытожила Кэссиди.

— Никогда в жизни я не стану разговаривать с Грэем Бенедеком, — отрезала Оливия.

— И все-таки постарайтесь извиниться, — посоветовал Кайл, передавая Оливию мне с рук на руки и наскоро целуя меня в щеку. — Мне пора возвращаться в участок. Вечером созвонимся.

— Мне тоже пора на работу. Возьмем такси на двоих? — Кэссиди вслед за Кайлом устремилась ловить машину, а я осталась наедине с освирепелой Оливией.

— Я не виновата, — повторила она, однако голос ее дрогнул, и я испугалась, что сейчас она изойдет слезами.

— Держитесь! — попросила я. — Пойдем куда-нибудь, подальше от чужих глаз, и там вы мне все расскажете.

— Я хочу в «Серендипити», хочу мороженое с шоколадом! — захныкала она. Ей бы еще ногами затопать, трехлетка-капризуля.

— У меня мало времени, не могу торчать в очереди, — предупредила я.

Оливия бросила на меня взгляд из разряда «бедняжка не умеет устроиться в жизни» и взялась за телефон.

Полчаса переговоров, я уже не в силах была уследить за цепочкой друзей, друзей друзей и друзей друзей друзей, но в результате нас усадили за свободный столик в углу старинного кафе-мороженого, под люстрой от Тиффани и среди прочей роскоши, так что Оливия сумела наконец расслабиться в знакомой обстановке и выдавила из себя нечто напоминающее улыбку. Как ни странно, сейчас она казалась более умиротворенной, чем во все прежние дни. Что этому способствовало? Детская радость от сладостей или отсутствие кое-кого из числа ее близких знакомых?

— Вы могли бы работать психотерапевтом, — сделала она мне комплимент. — С вами так и тянет говорить откровенно.

Я возилась с Эверестом взбитых сливок, приправляя их густой струйкой горячего шоколада.

— Значит, если я спрошу вас, что Грэю Бенедеку понадобилось нынче в квартире вашего отца, вы постараетесь ответить мне правду?

— Он сказал, что ищет заметки отца о новом альбоме Джордана.

— Он сказал это до того, как вы ударили его по голове, или после?

— После. Я сразу ударила, не разглядев, кто это. Я сказала полицейским все как есть: я думала, в квартиру влез грабитель. Я открыла дверь, услышала, как кто-то возится в папином кабинете, и… — Она взмахнула ложкой, изображая нанесенный Грэю удар, и снова вонзила ее в мороженое. — Он забыл о том, что я теперь живу в этой квартире, я забыла о том, что у Грэя был свой ключ.

— У кого-нибудь еще есть ключ от квартиры Рассела? Кроме Грэя и Клэр?

— У Адама, Бонни и Джордана. Мы все жили в особняке, одной семьей.

— Где именно живет Джордан?

— На верхнем этаже, вместе с Бонни.

Уютно устроились. Помнится, в университете нам рассказывали об эксперименте над крысами: когда им становится чересчур тесно, грызуны пожирают друг друга, чтобы расчистить себе место.

— Теперь я понимаю, почему вы предпочли отделиться.

Оливия поморщилась:

— И мне было плохо без них. Я так привыкла ко всем, я скучала даже по Джордану — по Джордану, который в десять лет говорил мне, будто он просверлил дырку в полу и подглядывает за мной, когда я сплю.

— У вас с ним что-то было?

— Никогда! — Оливия чуть не взвизгнула. — Никогда! Это все равно что… все равно что с братом спать. Он просто дразнил меня. До сих пор дразнит.

— А с Адамом?

— Адам такой хороший. Он всегда помогает мне, во всем.

— Он и с отцом вашим ладил?

— Как нельзя лучше. — Вдруг зрачки ее расширились. — К чему вы клоните?

— Ни к чему не клоню. Расспрашиваю вас о том, как прошло ваше детство. Теперь, когда я познакомилась с вашими близкими…

Оливия принялась выравнивать гору взбитых сливок у себя на тарелке, движения ее становились все более резкими, угрожающими.

— Нет, вы прикидываете, не Адам ли убил моего отца!

— Мне такое и в голову не приходило, — соврала я. — А вы думаете?..

— Не думаю и думать не стану. Вот уж не предполагала, что вы способны заподозрить его, после того как… — Тут она сникла и сунула себе в рот новую порцию сливок для утешения.

— После чего?

Помедлив, она все-таки произнесла:

— После сегодняшнего.

Итак, она знала.

— Он сам вам сказал или вы видели снимок?

— Джордан позвонил мне, когда заглянул на сайт, и тогда я позвонила Адаму, чтобы выяснить, что произошло на самом деле.

— Кто же кого подставил?

— Никто никого не подставлял. Вы нравитесь Адаму, а Джордану позвонил его друг, который случайно наткнулся на фотографию, вот и все.

Нееет, далеко не все. Джордан что-то уж слишком тесно дружит с людьми, которые интересуются новостными сайтами (а то и сами их делают?), да и картинка «Адам рассказывает Оливии, как я ему нравлюсь» тоже не слишком радовала. Я чувствовала: мной манипулируют, и не могла вычислить, куда тянутся эти ниточки.

— А слова Грэя вы принимаете за чистую монету?

— Нет. Я уверена, он искал пленки.

— Почему вы так уверены?

— Потому что он звонил мне на работу и спрашивал, что я успела рассказать вам о пленках.

— До или после разговора со мной?

— После.

Итак, Грэй не поверил кому-то из нас — мне или Оливии — и решил наведаться в квартиру Эллиота и разыскать пленки. Следовательно, у него пленок нет. С другой стороны, сам же Грэй и сказал мне, что человек, убивший Рассела, не обязательно тот же самый, кто завладел пленками. Значит ли это, что он мог убить Рассела?