Тайная жизнь моего мужа - Татьяна Тронина Страница 49

Игнат сразу возразил:

– Стоп, никаких заочных консультаций; пожалуйста, сначала запишитесь ко мне на прием, я назначу вашему папе обследования, а уж потом определимся с лечением. Здоровье – вещь серьезная, голословными советами тут не обойдешься, можно сделать только хуже…

– Вы не поняли, доктор, – вздохнула женщина. – Я – Зинаида Виленовна… Дочь композитора Сильнова.

– А… знаю, – кивнул Игнат. Сильнов – это теперь новая маменькина любовь.

– Мой отец встречается с вашей мамой, Ларисой Игоревной.

– Да, я в курсе.

– Не могли бы вы повлиять на вашу маму…

– Никак не могу, – честно признался Игнат. – Я для маменьки не авторитет, и она вообще никогда меня не слушала. Я так понял, у маменьки с вашим папой – роман, но чего плохого…

– Нет, вы не понимаете, – с нетерпеливой досадой перебила его Зинаида Виленовна. – Они собираются пожениться!

Игнат пожал плечами, улыбнулся.

– Вот, и вы тоже… – всплеснула руками Зинаида Виленовна. – Все, как только слышат, что у папы и вашей мамы – любовь и они мечтают о свадьбе, сразу начинают ахать и восхищаться. Как это замечательно и прекрасно, что пожилые люди не хоронят себя раньше времени, а живут полноценной жизнью, это расчудесно, что счастье возможно в любом возрасте…

– Да пусть живут, как хотят… – нетерпеливо произнес Игнат.

– Доктор, вы не понимаете. Папа и ваша мама – собираются заключить официальный брак в ближайшее время. Папе – восемьдесят четыре, вашей матушке – семьдесят, причем она, судя по всему, очень бодра и полна сил. Она переживет папу, это очевидно.

Игнат уже догадался, к чему клонит дама. Спросил устало:

– И что теперь?

– Она получит значительную часть наследства. Особенно если учесть то, что все в основном было записано на папу. Так было удобней, что-то там с налогами…

– Опять наследство! – невольно вырвалось у него. – И опять один из наследников – в проигрыше…

– Да, опять наследство, – с ожесточением произнесла Зинаида Виленовна. – А что делать… Я еще, конечно, не вступила в наследование того, что после моей мамы осталось, но это будут крохи. Словом, я много потеряю, если папа заключит официальный брак с вашей мамой. Я работаю в библиотеке. Получаю копейки. Скоро вообще на пенсию… У меня дочь, она не так давно потеряла работу, у нее дочь, то есть моя внучка, которой врачи никак не могут поставить диагноз и дать инвалидность… А пока ей инвалидность не поставили, то мы лишены многих льгот, и… Это не жизнь, а выживание, понимаете?

– Понимаю, – согласился Игнат.

– Когда была жива и здорова мама, моя мама, жена папы… еще ничего. Она всем распоряжалась – финансами, хозяйством, прочим… Папа, он в последние годы стал как ребенок – возраст и все такое. Он и без того был вечным балованным ребенком, который не знает, где что в доме лежит. Сейчас все только ухудшилось, дошло до абсурда. Мама нам помогала – из средств папы, конечно. Все дела были под ее наблюдением. Она умерла недавно…

– Соболезную, – серьезно произнес Игнат.

– Так вот. Лариса Игоревна взяла все в свои руки в нашем доме. Теперь она всем распоряжается, а после заключения брака, думаю, на нее вообще уже никак не подействовать. Она меня сейчас выживает из дома отца, буквально. Я, после того как мама окончательно слегла, собиралась переехать к папе, присматривать за ним. Но меня не пустили. Папа с восторгом слушается Ларису Игоревну, точно так же, как слушался раньше мамочку. Но хуже всего то, что ваша мама собирается сделать из папиного дома музей. Тут должна заметить, что я с дочерью и внучкой живу отдельно… Переехала к дочери, помогать ей с внучкой. Так вот, я больше не могу войти в свой дом. Дом моего детства… Лариса Игоревна полностью завладела моим папой и никого к нему не подпускает. Что я говорила… ах да, дом. Музей… Папа, по наущению вашей мамы, хочет подарить дом городу и сделать из дома музей, это будет общественное достояние. Они могут сделать это еще при жизни папы, вот в самое ближайшее время… Ларисе Игоревне помогает Мария Астапова, слышали про такую? Известная певица. У нее связи, она из телевизора не вылезает, на всех этих ток-шоу сидит экспертом, чужое грязное белье с азартом обсуждает. Астапова сделает все, чтобы отстранить меня от отца и оставить возле него Ларису Игоревну. Ей это выгодно, поскольку отец может подарить Астаповой хоть все его шлягеры… Права на них, вернее. Астапова подлизывается к Ларисе Игоревне, а той это приятно… Она совершенно не против того, чтобы папа дарил права Астаповой. Но вот при этом исполнять шлягеры в ресторанах каким-то другим, малоизвестным исполнителям – ни-ни… Пусть отчисляют авторские!

Игнат, опустив голову, с тоской слушал Зинаиду Виленовну. С тоской – потому что прекрасно знал характер своей маменьки, ее склонность к грандиозным планам по преобразованию мира. Деньги Ларису Игоревну не интересовали, выгоды она никогда не искала, но вот помочь какому-нибудь гению, творческой личности – это она всегда любила. Открыть музей? Да это просто мечта маменьки…

– …последние дни моей мамы были отравлены Ларисой Игоревной. Она нагло приходила в наш дом и вела себя там хозяйкой… – торопливо говорила дочь Сильнова, словно боялась, что Игнат ее не дослушает. – Мама была в сознании до последнего. И каково ей, умирающей, выслушивать откровения о том, что скоро у папы будет новая жена… Да она ее просто добила, ваша мама – Лариса Игоревна. И, главное, отец уже не понимает, что творит. Он очень любил мою маму, свою жену, пока окончательно не превратился в ребенка… Если бы он хоть немного соображал сейчас, он бы сам от себя пришел в ужас!

– Я знаю, что моя маменька способна на очень многое. – Игнат, наконец, решился прервать эту исповедь. – Но вы тоже можете сопротивляться ей. Попробуйте признать отца недееспособным, взять над ним опеку. Звучит печально и грубо, но надо уметь смотреть правде в глаза. Родители – старшие в роду, они, как бы это сказать – главнее… Но с какого-то момента, бывает, выросшим детям надо взять ответственность на себя. Самим стать главными. Старшими в роду. И опекать родителей.

– А вы? – тут же ощетинилась дама. – Вы – никогда не пробовали приструнить свою маму? Вы же тоже можете признать ее недееспособной! Потому что, если я хоть что-то начну предпринимать в отношении папы, из Москвы примчится Астапова. И разборки на главном телевизионном канале страны мне обеспечены, будьте уверены. И вся страна начнет переживать за счастье престарелых голубков – вашей мамы и моего папы, а я окажусь эгоистичной сволочью, лишающей личной жизни известного композитора…

«Боже, как же мне это надоело!» – мрачно подумал Игнат. Меньше всего он хотел лезть в маменькины дела.

– Папа не понимает, что своим потворством Ларисе Игоревне он лишает меня, его дочь, а также его внучку и его правнучку средств к существованию. Какой музей, если его дети ютятся в старой многоэтажке? Какой дом музыки, если речь о ресторанных шлягерах… Кто любит эти шлягеры – пусть и строит этот музей, но не за наш счет!