Высота одиночества - Татьяна Минаева Страница 49

Перемена в отношениях подопечных не укрылась от глаз Савченко. Как тут не заметить хитрые взгляды, бросаемые Риной на Игоря и его к ней прикосновения, непредусмотренные ни планом тренировки, ни программами. Даже новичок бы понял, что это уже ни нечто безличностное, а уж Николай Петрович и подавно. С одной стороны, это было плюсом — и короткая и произвольная программы заиграли новыми красками, стали еще ярче, что не могло его не радовать, но с другой, зная характер обоих, он понимал, что если вдруг наступит разлад, то в первую очередь это отразится на катании. Но что он мог поделать? Какой смысл что-то объяснять, если в дело вмешиваются чувства? Уж за свою тренерскую жизнь он чего только ни насмотрелся…

За постоянными тренировками все они не заметили, как наступил день «x» — контрольные прокаты на подмосковной базе в Новогорске.

Помимо фигуристов, входящих в сборную России, сюда приехали и те, кто имел все шансы в эту самую сборную попасть. На ближайшие три дня в распоряжение спортсменов и их тренеров предоставлялись двух и трехместные комнаты, тренажерный зал и лед. Начало сезона. Мечты, амбиции, надежды…

Расписание прокатов было составлено просто, с расчетом на максимальный результат. В первый день фигуристам предстояло показать специалистам короткие программы, во второй — произвольные, ну а в третий было назначено общее собрание с объявлением новостей, улаживанием организационных моментов, разбором полетов, обсуждением подвижек в тенденциях и других мелочей, в итоге способных повлиять на конечный результат выступлений.

Для некоторых ребят прокаты были, ко всему прочему, еще одной возможностью встретиться после межсезонья, поделиться впечатлениями об отпуске, провести несколько дней в хорошей компании. Однако Рината и Игорь приняли решение на базе не оставаться, а после каждых прокатов уезжать домой. И решение это, возможно, было первым решением, которое они приняли единодушно, без споров и препирательств. Делить комнату с кем-то, помимо Рины, Крылов не желал, а смешанные номера на базе, к великому его сожалению, не предусматривались. Можно было, конечно, попытаться с кем-нибудь договориться, вот только отношения с товарищами по сборной у Игоря ладились не очень, да и не хотелось ему лишних разговоров. К его удивлению, Рината оказалась с ним абсолютно согласна и даже как будто с облегчением выдохнула.

— Не готова я к общению, — только и ответила она на его пристальный взгляд. — Не хочу.

На базу Игорь и Рината прибыли одними из первых. Николай Петрович отзвонился и предупредил, что задерживается в Москве и приедет только к самому началу прокатов.

Остановившись перед новеньким, недавно построенным комплексом подготовки спортсменов сборной России, Игорь повернулся к Рине. Та сидела, вжавшись в сиденье, белая как мел, и что-то шептала себе под нос, лихорадочно сжимая ремень безопасности.

Он понимал, как сильно она переживает. От одного осознания того факта, что сегодня они впервые выйдут на лед как пара, у него и самого все внутри вздрагивало. Пусть это еще не полноценный старт, но уже и не тренировка на родном катке под присмотром собственного тренера. Первая встреча с судьями, с наставниками других пар. Первая встреча с соперниками, такими же жадными до побед, как и они. Первое впечатление, от которого зависит очень многое. Помимо них на контрольные прокаты были приглашены еще пять пар, включая действующих чемпионов мира — Аню Титову и Матвея Князева, а также второй номер сборной — чуть менее техничных и все же очень сильных фигуристов — Ольгу Максакову и Ивана Устинова. Остальные пары были молодыми и еще не успели себя зарекомендовать, но имели большие перспективы на дальнейшее спортивное будущее. И Игорь понимал, что им придется бороться не только с учениками Богославской, но даже с теми же Самойловым и Решетниковой, потому как они — парники, хоть и новоделы, а вот они с Ринатой… У них были две прекрасно поставленные Новиковым программы. За последние три недели этот ее дружок не вылезал с катка, продолжая отшлифовывать каждое их движение на льду, каждый жест, каждый взгляд. Имелось у Артёма одно ценное качество — он был перфекционистом. Хотел, чтобы у них были самые оригинальные программы и, кажется, смог этого добиться. Что же до элементов, — Рината восстановила тройной лутц, и они вставили его в короткую программу. В произвольной все еще стоял каскад тройной лутц-двойной тулуп, с перспективой к первым соревнованиям превратиться в тройной. А вот поддержки были их самым слабым местом. Держа Ринату над собой, Игорь чувствовал, как она напряжена. Вся она натягивалась, застывала, каменела. Он чувствовал ее тревогу, протест всего ее существа, ее сознания. И все же она перебарывала себя, не оставляя ничего, кроме холодной решимости, и уверенно шла на элемент.

Игорь посмотрел на Ринату и провел ладонью по её плечу. Она повернулась, и, поджав губы, выдохнула, будто пытаясь прогнать оцепенение.

— Нервничаешь?

— Еще чего, — бросила она и открыла дверь машины. А когда Игорь тоже выбрался на улицу, остановила на нем цепкий взгляд и с кривой усмешкой добавила: — У меня коленки трясутся.

Крылов обошел автомобиль, открыл багажник и вытащил сумки. Поставил их на асфальт и только после этого обернулся на Ринату:

— Если не навернемся на навороченной дорожке шагов, которую нам поставил твой дружок, с остальным справимся на раз-два. — Он расплылся в широкой улыбке. Затем потянул Рину за руку.

Она покорно поддалась и спустя мгновение оказалась в его объятиях. Его руки нежно поглаживали её спину, стук его сердца успокаивал. Рядом с ним она чувствовала себя нужной. Игорь заправил темную прядку волос ей за ушко и коснулся губами виска.

— Мы со всем справимся, Рината. Чтобы ни произошло, ты помни — мы вдвоем. Я рядом, с тобой.

Рина без слов еще крепче прижалась к Игорю и, прикрыв глаза, прерывисто вздохнула. Она так боялась зарождающегося внутри тепла… А еще это чувство защищенности, вспыхивающее каждый раз, когда он рядом, оно порождало еще больший страх.