Высота одиночества - Татьяна Минаева Страница 48

— Ринат, иди к себе. — Игорь отпрянул от неё и кивнул на дверь.

— Поняла, не дура, — выдавила она, недовольно поджав губы. Развернулась и пошла прочь, на ходу обронив: — Спокойной ночи.

Полночи Рина ворочалась в постели, никак не могла заснуть. Поведение Игоря задело её. И нельзя не признать — неприятно задело. Ей хотелось быть с ним, а он не позволил. Еще днем они… А сейчас…

— Черт! — Рината отбросила одеяло и встала. Накинув халат, вышла из комнаты и спустилась вниз. Тихонечко подкралась к двери спальни Игоря и прислушалась. Тишина. Спит, а она места себе не находит…

Мягко толкнула дверь. Осторожно, дабы не свернуть ничего, приблизилась к кровати и, постояв немного в нерешительности, нащупала рукой край одеяла. Забралась под него и придвинулась ближе к Игорю. Обняла со спины и уткнулась ему в затылок.

— Игорь, прости, — прошептала она, зная, что и он не спит. Он ничем не выдал себя, просто… Просто она откуда-то знала это и все.

— Ипатова. — Он резко развернулся. — За что ты прощения-то просишь?

— Не знаю, — честно ответила Рина, делая глубокий вдох и прижимаясь к его груди. — Но не хочу, чтобы ты обижался на меня.

— Я не обижаюсь. — Его руки скользнули по её оголенным плечам, задели тонкие лямки майки.

— Я вижу, — буркнула она.

— Я, видимо, просто много хочу. — Он нашел в темноте её губы и едва ощутимо коснулся их своими.

— Я бы отдала тебе все… — с болью в голосе выговорила Рината. — Только у меня ничего нет. Из меня будто клещами все чувства вырвали.

— Ринат, — Игорь притянул ее к себе. — Не надо так говорить. Ты ведь тут… Ты сама. А больше мне ничего и не нужно.

Ответом ему были её теплые губы, коснувшиеся его шеи.

***

Лера сладко потянулась и открыла глаза. Наткнувшись сонным взглядом на старый шифоньер, ручку которого она пару месяцев назад нечаянно отломала, блаженно улыбнулась. Она у Артёма.

Вчерашний вечер вернулся в её сознание звуком льющейся воды в ванной.

Лера сгребла одеяло и, обернувшись им, села на постели. Цепким взглядом выловила свою разорванную кофточку, нашедшую пристанище на спинке стула. За довольной улыбкой последовал громкий вздох. Кажется, вечер стал переломным в её жизни. Теперь она Артёма не упустит. Ни-за-что! Кажется, она в него влюбилась. Влюбилась… Вот оно — логическое объяснение всем ее метаниям последних недель. А почему бы и нет? Имеет же она на это право.

Вчера они доехали до его дома, сохраняя молчание. Молчали, когда стояли в вагоне метро, плотно прижатые друг к другу до такой степени, что чувствовалось каждое мельчайшее движение. Молчали, когда вышли на улицу. Дружно набрали в легкие свежего воздуха и направились в сторону дома.

Новиков её даже в квартиру пускать не хотел, сказал, чтобы ждала на лестничной площадке. Он вынесет ей подушку, и она может быть свободна. Но Лера была не из тех, кто покорно ждет, когда кто-то займется или не займется воплощением в жизнь ее решений. Поэтому она протиснулась в тесный коридор следом за Артёмом и захлопнула дверь. Он никак не отреагировал, только окинул ее безразличным взглядом, стащил мокасины и прошел в спальню. Вернулся с подушкой и небрежно впихнул ей.

— Держи.

— Спасибо, — недовольно пропыхтела Лера, поспешно составляя план дальнейших действий. Мысли в ее голове вертелись с искрометной скоростью.

— Больше ничего не забыла?

— А я посмотрю… в ванной! Кажется, я свой крем от морщин у тебя оставила! — без запинки выдала Лера с непроницаемым выражением лица и, прежде чем Новиков осознал, что она его дурит, заперлась в ванной.

— Лера, что за детский сад?

— Это не детский сад! Это борьба! — донесся из-за двери ее настойчивый голос.

— Господи, — тяжело вздохнув, Тёма привалился спиной к стене. — Кого с кем? Борьба за что?

— За тебя!

— Фёдорова, ты совсем сдурела?! — вышел из себя Новиков и от злости пнул треклятую дверь, отделяющую его от девушки, которую он мечтал навсегда выпроводить из своей квартиры, своего дома, своей жизни! Он полтора месяца пытался выветрить запах её приторных духов, впитавшийся, казалось, и в стены, и в мебель. И теперь снова она приходит и переворачивает его жизнь вверх тормашками! Ну совесть-то надо иметь, в конце концов! — Может, хватит изводить меня, а?! Или добить решила?! Мало поиздевалась?

— Тём, я…

— Открой дверь! Иначе я её выломаю!

— Я дура! — в отчаянье закричала Лерка. — Прости меня!

— Открой дверь, — снова потребовал он.

Через секунду послышался щелчок, и Артём увидел на пороге ванной комнаты Леру, смотрящую на него виновато, но все же прямо, с присущим ей надменным достоинством.

— Прости меня, Тёмочка, — повторила она и сделала шаг к нему. Новиков отступил назад, не веря ей. Все это очередной раунд её игры. Больше никогда он не поведется ни на ее слова, ни на улыбку. Хватит.

— Уходи.

— Артё-ём, — в голосе ее зазвучали жалобные нотки, а плечи поникли. — Я правда жалею! Прости!

— Уходи.

— Ну и ладно! Можешь спать с кем хочешь, жрать с кем хочешь! По ресторанчикам кого хочешь таскать! Мне и без тебя отлично, понятно?! Возвращайся к своей рыжей, она наверняка до сих пор сидит и ждет тебя там, где ты ее оставил! — Вздернув нос, Лера прошла мимо него к выходу.

— Какая же ты… — прошипел Артём и, поймав её за локоть, дернул на себя, развернул и жадно поцеловал.

Ну а дальше… Что было дальше, во всех подробностях могла рассказать разве что порванная кофточка.

— Ты проснулась? — в спальне появился объект её мыслей, опоясанный полотенцем.

— Угу.

Новиков на мгновение задержал на ней взгляд и направился к шкафу. Молча вытащил оттуда чистую белую футболку и бросил на кровать. — Бери. Дарю.

— Зачем?

— Тебе же нужно в чем-то домой идти, — пожал плечами Тема. — А твоя кофта непригодна для прогулки по городу.

— Но я… — Лера была в смятении. Ведь все хорошо! Они помирились… Тогда почему его взгляд такой холодный и даже пренебрежительный…

— Лер, давай расставим точки над «и», — Новиков пристально посмотрел на Фёдорову. — Дважды на одни и те же грабли я наступать не собираюсь. Я не мазохист — проходить все это снова. Достаточно ты мне нервов потрепала.

— То есть… Отношения со мной — это грабли! — возмутилась Лера, надув губки. — Да как ты можешь! После всего, что было ночью, ты… ты выгоняешь меня! — повышая тональность голоса, она дошла до крика: — Сволочь! Мерзавец! Ноги моей не будет в этой квартире!

— Запахло дешевой мыльной оперой, — невесело усмехнулся Артём. — Не прокатит, Лер. Даже не пытайся. Наши отношения в прошлом. А эта ночь… Ну, можешь считать это прощальным подарком.