Жасминовые сестры - Корина Боманн Страница 48

Она вернулась в свою комнату, но у нее уже не было желания ложиться на кровать. Мелани приняла душ и оделась. На этот раз не для утренней пробежки. Она просто хотела посидеть у озера и снова предаться размышлениям, пока не проснется Ханна и не расскажет ей продолжение своей истории.

Мелани медленно прошла по дорожке, потом свернула на траву и поймала себя на мысли, что оглядывается по сторонам, ища садовника. Утренняя роса промочила насквозь ее спортивную обувь и увлажнила щиколотки.

Роберт как-то сказал, что любить для него — это то же самое, что бежать босиком по мокрому лугу, держась за руки. Они проделывали это много раз, и на какой-то момент Мелани представила себе, что именно это она сейчас и делает.

Пока она дошла до озера, штанины ее джинсов тоже промокли, однако это не смущало ее, потому что теперь она как бы чувствовала себя немного ближе к Роберту.

Она опустилась на широкий камень, где сидела накануне, слушая рассказ Ханны. Девушка бросила беглый взгляд на свой мобильный телефон, который молчал с тех пор, как позвонила Катя, а затем теснее запахнула куртку. Туман над озером медленно исчезал под лучами восходящего солнца. Некоторое время Мелани смотрела на водную гладь, которая покрывалась легкой рябью от утреннего бриза, а затем услышала позади себя какой-то лязг.

На ее лице промелькнула улыбка. Наконец-то! Садовник вышел на утреннюю рыбалку. Сегодня Мелани даже обрадовалась встрече с ним. Наверное, сейчас он исчезнет в камышах и будет там ждать, когда снова клюнет банка из-под пива или какой-нибудь ботинок.

— Доброе утро! — крикнул ей Томас. — Пожалуй, мне надо постепенно привыкать к тому, что теперь я больше не буду находиться у озера в одиночестве.

— Обещаю, что не буду выхватывать у вас из-под носа пивные бутылки, банки или рыбу. Но все же хорошая пара обуви была бы сейчас для меня весьма кстати.

— Если вам нравятся дырявые резиновые сапоги, я с удовольствием уступлю вам свой улов.

Мелани некоторое время смотрела на садовника, а затем спросила:

— Собственно говоря, зачем вы ходите сюда рыбачить, если в озере нет ничего сто́ящего?

— Потому что я вознамерился очистить его от мусора! — Томас ухмыльнулся, но затем покачал головой. — Нет, скорее потому, что мне, когда я смотрю на воду, лучше думается.

Мелани кивнула:

— Я вас понимаю. Честно говоря, я тоже прихожу сюда именно поэтому.

— А о чем вы думаете? — вырвалось у Томаса, но он тут же поднял руки. — Извините, меня это не касается.

— Никаких проблем, — ответила Мелани. — Есть много чего, о чем я должна подумать.

«Ну, давай, скажи ему, — подстегивала она себя. — Он очень приятный человек и должен знать, что ты не свободна».

— Мой жених несколько месяцев назад попал в аварию и с тех пор лежит в коме.

Томас сначала ничего не ответил. Он долго смотрел на кончики своих ботинок, а потом отставил ведро в сторону.

— Может быть, это прозвучит немного банально, но я искренне сожалею.

— Спасибо. — Мелани немного подвинулась. — Садитесь рядом со мной. Может быть, это не самое подходящее место для рыбалки, но…

Томас кивнул и опустился рядом с ней на камень. Он уперся локтями в колени и некоторое время молча смотрел на свои руки, после чего сказал:

— Я никогда не думал, что буду работать садовником.

Мелани удивленно посмотрела на него:

— И как вы дошли до этого?

— Жизнь иногда очень любит испортить игру, вам это известно? У меня было все: прекрасный дом и жена, которая как раз ожидала нашего первого ребенка. Все было прекрасно. Наверное, слишком прекрасно…

От внезапно возникшего подозрения у Мелани пробежал мороз по коже.

— Ваша жена умерла?

Томас кивнул и опустил голову:

— У нее отказало сердце, когда она была на шестом месяце. Это произошло внезапно. Никто не знал, что у нее врожденный порок сердца, она никогда не чувствовала себя плохо. Врачи попытались спасти хотя бы ребенка, но им это не удалось, и ребенок умер вместе с ней.

Повисло молчание. Камыш шумел на ветру. В небе пролетела стая птиц. В остальном мир как будто замер.

Тишину прервал глубокий вздох Томаса.

— Вы знаете, когда мою жену вместе с ребенком похоронили, я чувствовал себя так, будто все вокруг меня стало черно-белым. Все побледнело, даже я сам. Я замкнулся, перестал работать и просто существовал, как растение. Через некоторое время я почти не узнавал себя в зеркале, но мне было все равно. Я совершенно не беспокоился, когда через пару месяцев потерял работу, не мог выплачивать кредит за дом, и в конце концов его у меня отобрали. Прихватив с собой пару книг, я покинул свое пристанище с рюкзаком, набитым одеждой, и превратился в бездомного. В то время друзей у меня уже не осталось. Я подыскал себе новое место жительства, вернее, поселился под мостом и, наверное, надеялся, что там и умру. Я просто не мог больше выносить эту боль.

— Вы спали под мостом?

— Да, и это место казалось мне идеальным. Я поставил на себе крест. Когда жизнь в городе стала для меня невыносимой, я пошел бродяжничать. И все время искал место, чтобы умереть.

— Вы пытались покончить с собой?

Томас отрицательно покачал головой:

— Нет, как ни странно, это мне в голову не приходило. Я думал, что если буду подвергать свое тело воздействию холода, голода и прочих невзгод, то просто однажды усну навеки. Наверное, в этом виновато мое католическое воспитание.

— А как вы попали сюда? — Мелани внимательно посмотрела на него. — Сейчас вы не похожи на человека, который хочет умереть. Что изменилось?

Томас пожал плечами:

— Не имею ни малейшего понятия. Возможно, все изменил сон, который мне приснился. Когда ночью я спал под деревом, мне приснились жена и ребенок. Ему было уже три или четыре года. Моя жена смеялась. Я хотел протянуть к ней руку, но она повернулась и побежала к воротам в сад. Там она и исчезла, а я проснулся.

— Значит, вы хотели найти тот сад?

В душе Мелани поднялось сочувствие, и она вдруг ощутила, что ее влечет к этому мужчине. Пусть даже садовник внешне был совсем не похож на Роберта, он, казалось, был таким же впечатлительным и ранимым. Наверное, любовь для него тоже была как-то связана с мокрой травой.

— Может быть, именно этого я и хотел. После того как я несколько дней шел пешком все дальше и дальше, у дороги я увидел табличку — указатель с названием музея мод «Блюмензее». К табличке кто-то прицепил листок бумаги. Там было написано: «Требуется садовник». Я вспомнил о своем сне и, несмотря на то что вообще-то я не увлекаюсь эзотерикой, все же решил обратиться туда. Конечно, у меня было мало надежды на то, чтобы получить эту работу. Я сказал себе, что даже если получу отказ, то, может, найду парк, в котором смогу спать и где никто не будет ко мне приставать. — Томас рассмеялся и покачал головой. — Как оказалось, мне недолго суждено было вести спокойную жизнь. Знаете ли, ваши бабушки — очень наблюдательные женщины.