Жасминовые сестры - Корина Боманн Страница 47

— Показать тебе, как я это делаю?

— Да, пожалуйста. Да!

Роберт притянул ее к себе и крепко поцеловал, а затем его руки забрались под ее футболку. То, как он гладил ее по спине снизу вверх, заставило Мелани тихо вздохнуть. Но она старалась не издавать громких звуков: ей хотелось доказать ему, что она сможет это.

Несколько мгновений спустя, когда они обнаженные лежали друг возле друга и целовались, Мелани чуть не забыла о своих благих намерениях. Роберт провел языком по чувствительному месту на ее шее, и девушка тихо застонала, чем вызвала у него широкую улыбку.

— Ты все-таки не можешь вести себя тихо, — прошептал он и продолжил свое занятие.

Мелани прикусила губу, положила руки на его затылок и стала гладить его плечи. Поласкав несколько минут, Роберт взял ее, и ей вдруг стало совершенно все равно, что скажут ее бабушки, если все-таки услышат их. Мелани и Роберт погрузились в свои ощущения, забыв о том, где они находятся, пока сон в конце концов не одолел их.

Мелани отложила шариковую ручку в сторону. Несколько слезинок упали на лист бумаги и немного размыли текст. Сердце девушки горело от боли, но воспоминания заставили ее улыбнуться.

Нет, конечно, так не бывает, если перестаешь любить человека.

Вложив письмо в конверт и заклеив его, Мелани встала.

Еще будучи ребенком, она любила прогуливаться по комнатам, где выставлена одежда, конечно, тайком, когда все уже спали. И сейчас она ощущала легкое щекотание в животе, когда кралась по коридору, а потом по лестнице вниз. Перед дверью, ведущей в бывший банкетный зал, девушка остановилась. Красный глаз охранной сигнализации сердито сверкнул ей навстречу. Мелани набрала код на табло, а затем открыла дверь.

Ее встретило тихое шипение кондиционера. В витринах отражался лунный свет, падавший через окна. Рука Мелани потянулась к выключателю, однако затем девушка передумала. Лунного света было достаточно, чтобы рассмотреть одежду.

Мелани стала переходить от витрины к витрине.

Ее бабушка и прабабушка классифицировали экспонаты музея по столетиям. Те, что относились к теме «Средневековье», были довольно немногочисленными. Оригиналов здесь не было, но, поскольку Ханна и Мария посчитали, что нельзя лишать людей понятия об этой эпохе, они заказали два платья — наряд благородной дамы и жены купца. Экспонаты шестнадцатого и семнадцатого веков тоже были реконструированы, а вот что касается восемнадцатого века, то Ханне много лет назад удалось купить французское платье в стиле барокко — настоящую редкость в частной коллекции. Платье пережило бурю Французской революции. Мелани испытывала глубокое уважение к швеям, которые вручную делали каждый шов, каждую строчку, каждую маленькую розочку.

Для раздела «Девятнадцатый век» Ханна собрала очень много находок: пышные платья в стиле бидермейер и жесткие мужские костюмы, элегантные сюртуки, дополненные высокими цилиндрами, и платья с украшенными рюшами турнюрами. Тонкие перчатки висели на спинках стульев, словно ожидая, что в следующий миг их наденут. Гвоздем программы были различные корсеты, которые собирала Мария. Подобно тому как Ханна любила шляпы, страстью Марии были корсеты, пусть даже у нее никогда не было необходимости носить их. У нее были модели из бархата, парчи и шелка, с различными рисунками, ярких расцветок или же размытых, пастельных тонов, украшенные кружевами или вышивкой. Для корсетов была отдельная витрина, где они красовались на изящных манекенах в комбинации с длинными панталонами или кринолинами.

Во время одного из посещений музея Роберт в шутку потребовал от Мелани, чтобы та иногда надевала нечто подобное, чтобы возбуждать его.

Бо́льшая часть экспозиции относилась к двадцатому веку. Здесь у Ханны и Марии были только подлинные вещи. Мелани сразу же увидела, что тут больше экспонатов, чем могли охватить взглядом посетители за время одного посещения. Собственно говоря, платья с чердака на самом деле были не нужны. «Тем лучше, — сказала она себе. — В таком случае у меня будет достаточно экспонатов для собственного показа мод». От этой мысли ей снова стало легче. Мелани сразу же вспомнила нескольких манекенщиц, которые за небольшую плату смогли бы продемонстрировать эти платья и которые не были бы слишком высокого роста для этих размеров. «Но все надо делать постепенно, шаг за шагом», — напомнила она себе и пошла дальше.

Пустое место, где раньше находилось свадебное платье, выглядело как-то странно, и это настроило Мелани на печальный лад. «Вот так и в моей жизни», — сказала она себе, и внезапно у нее пропало желание осматривать экспозицию. Она повернулась и поспешно ушла из помещения, даже не бросив прощального взгляда на одежду.

В коридоре Мелани прислонилась к стене и закрыла глаза. Слезы катились по ее щекам. Да, это была глупая затея — прийти сюда. Она уже не была маленьким ребенком, который мечтал о пышных балах в королевских замках.

В свою комнату, однако, Мелани не вернулась, а села на лестнице. Отсюда она не только могла видеть холл. Даже просто посидев здесь некоторое время, она испытывала облегчение. Когда ее родители разводились, они, чтобы не втягивать дочь в домашнюю войну, отправили ее на лето к бабушкам. Хотя все старались окружить Мелани вниманием, она чувствовала себя хорошо только тогда, когда могла сидеть на лестнице в одиночестве и предаваться мыслям.

И она снова вспомнила о звонке Шарлотты. На Бали Мелани еще не бывала. И три недели работы с Дорнбергом сделали бы ее топ-фотографом. Роберт отметил бы такое известие шампанским и роскошным ужином.

«Может быть, действительно при следующем посещении рассказать ему об этом?» — промелькнула у нее мысль. Только когда состоится это посещение?

Пусть даже Мелани была уверена в том, что любит Роберта, она не испытывала желания ходить в больницу. Собственно говоря, она хотела провести на вилле всего пару дней, но за это время почувствовала, что эта местность действует на нее благотворно — хоть и не оберегает от непрошеных мыслей или боли. Находиться здесь — это совершенно иное, нежели сидеть в пустой квартире. Да и история Ханны, продолжение которой очень интересовало Мелани, еще не окончена…

Но когда же сказать Шарлотте о своем решении? Не будет ли поздно сделать это через неделю? Не получится ли так, что она потом всю свою жизнь будет жалеть о том, что не воспользовалась этим шансом? Или же она будет злиться, если ее не будет рядом, когда Роберт придет в себя…

Мелани прислонилась к перилам, прислушиваясь к шорохам в доме. Сквозняк скользил по каменным стенам, потрескивала деревянная лестница. Время от времени что-то щелкало и раздавались какие-то шорохи. Может быть, здесь водились мыши? При этой мысли Мелани улыбнулась, и песня виллы потихоньку убаюкала ее.

Проснувшись, девушка обнаружила, что все еще сидит на лестнице, прислонившись к перилам. Утреннее солнце ярко освещало холл. Пение птиц заглушало звуки дома.

Мелани выпрямила заболевшие конечности. «Наверное, лучше было лечь в постель, — подумала она. — Как бы там ни было, мне уже не двенадцать лет».