Маленькая Леди в большом городе - Эстер Браун Страница 48

Я снова взглянула на Годрика и только теперь заметила кожаную папку у него под мышкой. Он по сей день был для меня лишь школьником может, будущим поэтом, который, дабы произвести впечатление на мою сестру, безрассудно рано начал курить и блевал, когда выпьет. Пейдж жаждала видеть его совсем иным.

– Хорошо, – сказала я. – Сделаю, что смогу.

– Замечательно, – ответила Пейдж. В эту минуту снова зазвонил ее сотовый. – Сессия займет всего час, максимум два. Тиффани! Тиффани! Говори четче, ничего не понимаю!

Запиликал еще один мобильный.

Я нажала на кнопку, прерывая связь, пока агентша не бросила трубку первой.

– Доброе утро, Годрик! Как дела?

– Твоя собака? – спросил Годрик, наклоняясь к Храбрецу. – Терпеть не могу тявкающих шавок. Насаживал бы всех до одной на вертел, жарил и съедал.

Храбрец мгновение-другое сидел спокойно, потом внезапно рванулся вперед и щелкнул зубами аккурат перед Годриковым носом. Тот с воплем отскочил назад.

– Знакомься: это Храбрец. Храбрец: Рик Спенсер. Ну вот, теперь вы друг друга знаете. – Я потянула поводок на себя. – Твои фотографии?

– Ага. – Годрик вручил мне папку. – Дерьмовые.

– Подержишь?

Я отдала ему свободный конец поводка и принялась смотреть снимки.

Верно сказала Пейдж. Фотографии были первоклассного качества, и в каждой чувствовалась рука мастера, но физиономия Годрика, на какой снимок ни посмотри, выглядела одинаково. Выражала смущение.

Очевидно, так он себя и чувствовал – подобно подростку на пороге венерологической клиники – даже в черном костюме от Армани и когда стоял, прислонившись спиной к стеклянной стене.

Одна фотография, вторая, третья… Вот Годрик в черном галстуке (будто задыхается), вот в костюме для верховой езды (как истукан), вот на крыше небоскреба (на лице испуг). Наконец очередь дошла до последних снимков, сделанных в ходе спектакля. Годрик был на них в белой с рюшами рубашке – от такой отказалась бы даже Аллегра, сочтя слишком вычурной. Совершенно другой человек!

– Ну и ну! – воскликнула я. – Что это?

Годрик наклонился.

– А, это. Так, ничего особенного. Постановка «Дракулы» в Эдинбурге. Я играл Джонатана Харкера. Критики отозвались неплохо.

– Не сомневаюсь.

На этих фотографиях Годрик выглядел весьма живописно – густая челка спадает на глаза, лицо сковано ужасом. Думаю, он и был в ужасе – за его спиной темнела громадная летучая мышь.

– Послушай, но почему ты не можешь войти в образ, когда фотографируешься? – я кивнула на неудачные снимки. – А?

Годрик пожал плечами. Его физиономия снова помрачнела.

– Я вам что, долбаная фотомодель? Терпеть не могу всю эту дребедень. Пустая трата времени.

Я только было собралась внушить ему: часок побудешь фотомоделью и пожинай себе всемирную славу, когда увидела приблизившегося к нам крупного человека с сумками на плечах.

– Рик Спенсер? – спросил он.

– Ага, – ответил Годрик, не снимая очки.

– Дуайт Креймер. Перво-наперво позвольте выразить восторг: в «Скорой помощи» вы сыграли бесподобно! – Фотограф принялся с военной четкостью распаковывать первую сумку. – Когда вы согласились отдать почку, моя жена рыдала так, что я подумал, ей нездоровится. Впрочем, скажу всю правду… – Он хлопнул себя ладонью по груди, показывая, сколь глубоки его чувства. – Мы рыдали на пару.

– Хм… спасибо, – пробормотал Годрик, глядя на собственные туфли. – Идиотская роль.

Дуайт застыл на месте.

Я толкнула Годрика локтем в бок и быстро заговорила, дабы скрасить неловкость.

– Здравствуйте, Дуайт. Я Мелисса, приятельница Рика. Землячка – тоже из Лондона.

– Рад познакомиться, Мелисса!

Мы обменялись теплыми рукопожатиями.

– Какие будут пожелания? – спросил Дуайт. Камера сверхсовременная, снимать можно практически под любым углом.

– Сделайте так, чтобы я не смотрелся отморозком, – промямлил Годрик. – Если сможете. Вообще-то это зависит от меня, так? Не от того, великий вы фотограф или так себе.

Я глотнула. Проведя в Нью-Йорке считанные дни, я успела заметить, что люди здесь – намеренно или нет – на удивление услужливые. Они слывут грубиянами, но в сравнении с лондонцами – у нас, если женщина вдруг станет рожать в метро, народ первым делом возмутится: какого черта остановилась прямо в дверях вагона? – ньюйоркцы гораздо более доброжелательные. Может, секрет в том, что тут всюду щедро дают на чай? Даже если и так.

Я-то поняла: Годрик всего лишь умалял собственные достоинства, может, слишком грубо. Но по нью-йоркским стандартам был непростительным хамом.

– А не выбрать ли нам местечко в парке? – предложила я, надеясь, что, если уйти с солнцепека, настроение Годрика немного улучшится.

– Неплохая мысль, – согласился Дуайт.

Мы отправились в парк

Я приотстала, чтобы наблюдать за Годриком. Он вернул мне поводок Храбреца и шел теперь, почти не отрывая ног от земли и засунув руки в карманы.

Храбрец семенил рядом со мной, то и дело нюхал сумку и выглядел очаровашкой. Я уже питала к нему самые теплые чувства. Когда поблизости не было Джонатана, тоску по нему скрашивал Храбрец. Теперь он видел хозяев в нас обоих.

– Рик всегда такой? – спросил Дуайт.

– О! Разумеется, нет. Сегодня наш Рик слишком уставший, – вполголоса сообщила я. – Знаете ведь, какая она, актерская жизнь: ночь напролет репетируют, заучивают роли…

– Выпивают, – подмигивая, прибавил Дуайт.

– Ну что вы, Рик не из таких, – возразила я, вспомнив о задумке Пейдж сделать из Рика английского джентльмена, выходца из знатной семьи. – Работа для него превыше всего. Он постоянно совершенствуется, читает… – Я изобразила на лице восторг. – А теперь только и думает, что о нынешней роли. А вообще очень любезен и прекрасно воспитан.

В минуту, когда я произносила последние слова, Рика огибали две бегуньи. Сам он, точно де– ментор, продолжая шаркающей походкой идти вперед, и не подумал посторониться.

– Десинхроноз, – торопливо пояснила я. – Постоянные перелеты…

Но Дуайт не смотрел на Рика – провожал взглядом бегуний.

– Видели? Поняли, кто это был?

Я изогнула шею, но женщины уже исчезали из вида.

– Нет.

– Риз Уизерспун! Наверное, с личным тренером. Тут кого только не встретишь, когда идешь, к примеру, выгулять собаку.

– Серьезно?

– Конечно. Вон в тех домах живут одни звезды.

Дуайт принялся перечислять имена знаменитостей, что обитали в этих местах, потом стал рассказывать, в какие минуты их подлавливали с камерой его друзья-фотографы.