Любовь черного лорда - Энн Стюарт Страница 48

— Я не покоряю женщин, Эмма. — Эти низкие, волнующие ноты она уже слышала и чуть не сошла от них с ума. — Я их соблазняю. Очаровываю настолько, что они делают все, что я хочу. Тебе кажется странным, что во мне так много мужского обаяния?

Эмма не отрываясь смотрела в эти невозможные зеленые глаза. Собственно говоря, был ли у нее выбор? Был. Она могла или смотреть на него, или закрыть глаза. Еще неизвестно, что для нее опаснее в этой ситуации.

— Нет, — сказала наконец девушка. — Мне это ничуть не кажется странным.

— Почему же ты сопротивляешься?

— Наверное, я сильнее, чем другие женщины.

— Да, ты сильнее, — согласился Киллоран. — Но и это тебе не поможет.

Оказывается, все это время он потихоньку двигал ее к кровати, однако Эмма заметила данный маневр лишь в тот момент, когда уже чуть не упала на нее. Девушка в панике забилась в руках графа, но было уже поздно.

Через мгновение она лежала на спине… Глаза Эммы сверкали яростью, но сделать она ничего не могла. Ни вырваться, ни даже пошевелиться.

— А сейчас, моя дорогая, я покажу, чего тебе следует опасаться больше всего, — Киллоран снова припал к ее губам.

На этот раз в его прикосновении не было нежности и тихой ласки, но этот поцелуй потряс Эмму. Сие, безусловно, было величайшее искусство, искусство любви.

Эмма твердила себе, что ее просто целует опытный мужчина, что все это ровным счетом ничего не значит — так, умение, которым без труда может овладеть каждый. Она повторяла это раз, второй, третий, а тело ее дрожало и таяло от удовольствия, и губы послушно открывались навстречу новым поцелуям. Впрочем, Эмма все равно продолжала уговаривать себя, что ничего особенного не происходит и стон, вырвавшийся у нее, — лишь знак недовольства, не более.

Это был не один поцелуй и даже не двадцать. Киллоран целовал ее бесконечно, так что одни ощущения плавно перетекали в другие. Не успевала Эмма заново собраться с мыслями, как он снова погружал ее в океан эмоций. Граф целовал ее глаза, уголки губ, ямочку у основания шеи. Он касался губами кончика ее носа и подбородка, покусывал мочки, а затем снова запечатывал ее рот своим, и очень скоро Эмма окончательно растворилась в новых чувствах.

Руки Киллорана легли на ее бедра. Он ласкал их, медленно поднимая нижнюю юбку, и Эмма вдруг поняла, что сейчас может произойти. От этого понимания ей стало страшно. Киллоран желал ее… Тело его стремилось слиться с ее телом, и не было никакой возможности воспрепятствовать этому. Да она и не хотела делать это, даже если бы могла.

Киллоран прервал поцелуй и приподнялся на локтях. Он смотрел на Эмму все с той же своей полуулыбкой, которая уже грозила стать ее наваждением. Если бы не учащенное дыхание и не давление на ее бедра, Эмма ни за что бы не догадалась, что Киллоран возбужден.

— Хочешь меня, Эмма? — Голос его был на удивление спокойным. — Не нужно ничего говорить. Просто поцелуй меня.

Конечно, она хотела его, какой бы пугающей ни была для нее эта мысль. Эмма изнемогала от желания коснуться его, почувствовать тепло его кожи… А внутри себя она ощущала странную пустоту, заполнить которую мог только он… Ей нужны были глаза, губы, руки Киллорана. А еще ей нужны были его сердце и душа.

Но у него не было сердца… И души не было… Зато, похоже, ее собственные душа и сердце уже принадлежали ему…

— Нет, — она ответила тоже спокойно.

Сие было видимое спокойствие, и на то, чтобы его продемонстрировать, у Эммы ушли все силы. Физические и душевные.

На лице графа даже не мелькнула тень сожаления.

— Разумный ответ, детка. Браво!

Сказав это, Киллоран тут же встал с постели, а Эмма осталась лежать — она не могла даже пошевелиться.

Он подошел к слетевшей с петель двери, которую сам выбил, и внимательно осмотрел ее.

Эмма задала вопрос, ответ на который был для нee очень важен:

— У меня на самом деле есть выбор?

— Конечно. Приведи себя в порядок. Сейчас придет плотник.

— Славно вы дела делаете.

Мириам де Винтер молча смотрела на человека, небрежно развалившегося в кресле. Пальцы ее на мгновение сжались, но тем не менее она не промолвила ни слова.

— Вы не согласны с тем, что я сказал? — Язык у мужчины слегка заплетался. — Вам придется привыкать. И к этому, и еще кое к чему. Люди, которых вы наняли, должны были притащить мне… Сами знаете кого. И что в итоге? Добычи нет. Один охотник при смерти, второй жив, но ударился в бега. Вот я и говорю: славно вы дела делаете.

— Этих людей наняла не я, а вы. Мое было только предложение, — тон у Мириам был холодный.

— Да, и они бы справились, если бы точно следовали моим указаниям, — Дарнли ответил вообще ледяным тоном.

— Почему вы думаете, что они вас ослушались?

— У того, который с трудом приполз к моему дому, в карманах денег оказалось вдвое больше, чем я ему заплатил.

— Возможно, у него были общие деньги — и его, и второго вашего… охотника.

— Возможно. А возможно, кто-то заплатил ему вдвойне, чтобы все было сделано так, как нужно этому кому-то, а не мне. Думаете, я не знаю, как сильно вы желаете смерти своей кузины?

На лице Мириам не дрогнул ни один мускул.

— Мне совершенно безразлично, что произойдет с Эммой, если в итоге она все равно умрет. Она распутница, так что никто не мешает вам воспользоваться ею именно в этом качестве.

— Рад слышать, — пробормотал Дарнли. — Но теперь Киллоран будет настороже. Нам придется приложить массу усилий, чтобы получить свою добычу.

— Если не ошибаюсь, граф и так был настороже, — Мириам посмотрела в глаза Дарнли, и он отвел взгляд. — С чего бы иначе у ваших людей ничего не вышло?

— Дьявол их побери! — Дарнли стукнул кулаком по подлокотнику кресла. — Вторая попытка должна стать удачной. Третьей у нас не будет.

Мириам смотрела на аристократа с плохо скрываемым пренебрежением. Этот человек был более знатен, чем она, и более богат, но настоящей силы она в нем не чувствовала. Сиду ведь дают не происхождение и не деньги… Это понимала даже такая тщеславная и корыстная женщина, как Мириам де Винтер.

— Позаботьтесь о том, чтобы этого не произошло, — сказала она и встала. — В противном случае мне придется искать других союзников, и я их найду.

Она произнесла это так, что у лорда Дарнли ни на секунду не возникло в сказанном сомнения.