Фаворит императрицы - Нина Соротокина Страница 47

Если бы Матвей знал лучше своего нового приятеля, он понял бы, что Родион, обычно молчаливый, не просто волнуется, он напряжен до предела, и напряжение это было приятным. «Сегодня решается судьба моя, – так он думал, – я все ставлю на кон и выиграю». Ему не хотелось копаться в собственной душе, выделяя главное и второстепенное. Сколько раз он думал: пора идти в дом Миниха! И все откладывал опасный поход. Инстинкт самосохранения услужливо шептал: подожди, у тебя нет всех сведений, у тебя нет помощника… Тогда Родион не мог сам себе сознаться, что просто боится броситься головой в омут. А теперь не боится. Преодоление страха – это тоже действо в защиту родовой чести, и в дом Миниха он пойдет, не только выполняя волю отца, (читай – за Плутархом), но чтоб бросить вызов всем, кто лишил свободы родителей, а его самого заставил вести тараканий образ жизни.

Теперь в душе его зазвенел новый голос, и этот голос давал приказ, ослушаться которого было невозможно. Как ни странно, в этом очень помог допрос унтера Сидорова. Хорошо поговорили, ничего не скажешь! Конечно, Козловский стал настаивать на немедленном поиске Шамбера, но Родион сказал: «Мы условились соблюдать очередность. Теперь на очереди мое дело». И Козловский сдался. Вообще, после сцены в беседке поведение князя Матвея в корне изменилось, исчезли развязность и насмешливость, он все присматривался к Родиону, мол, что еще выкинет этот «кладоискатель» – как он его обозвал.

Князь Матвей говорил, и все на крике:

– Вот уж не предполагал, что буду искать клады! Из-за какой-то призрачной тайны рисковать свободой! И я, дурак, этому потворствую. Хоть бы это чей-нибудь другой дом был! Но ведь фельдмаршал! Про него все говорят – крут…

И еще он говорил:

– В этом чертовом Плутархе мы ищем ключ к моим деньгам. Так? Так… Значит, туда должен идти я! Перестаньте мотать головой, странный вы человек! Поймите, если Миниховы денщики и адъютанты схватят меня, я могу бросить им в лицо любую небылицу. Скажем, у меня был спор в полку, что я проникну в дом фельдмаршала незамеченным. Или намекну, что я волочусь за камеристкой его жены… Ну, губа… ну, вышлют из столицы, переведут в другой полк… не я первый. Но вас-то просто арестуют и отправят в Тайную канцелярию.

Матвею принадлежала идея идти в дом Миниха днем:

– Ночью вы злоумышленник, а днем вас просто не заметят: офицер с пакетом для фельдмаршала от их сиятельства… придумайте по дороге фамилию оного. Главное, в кабинет пробраться. Вы хоть знаете, на какой полке стоит ваш приятель Плутарх?

– Ночью бы у меня достало времени найти книгу.

– Опять двадцать пять! Ночью надо свечи палить. Или вы думаете отыскать Плутарха на ощупь?

Уговорил. Дело осталось за малым, определить день, в который Миниха точно не было бы дома. И день этот немедленно представился. В Конюшенной канцелярии на вторник заказали массу карет по случаю расширенного заседания Сената. Стало также известно, что на заседании будет присутствовать сама государыня. Разумеется, присутствие в Сенате Миниха было обязательным.

Часы пробили одиннадцать. Пора… По дороге уже не препирались, ехали молча. Они слишком мало знали друг друга, чтобы болтать о пустяках, а серьезное все было обговорено.

Трудность возникла сразу же, и состояла она в том, что у черного хода все время толпились люди. Незнакомый Родиону чернявый мужик – очевидно, Миних поменял всю дворню – с остервенением рубил дрова. Тощая девка вешала белье на веревки. Потом из дома вышла необъятных размеров особа в полосатой затрапезе с помойным ведром в руках и принялась разговаривать с чернявым, который уже укладывал дрова в поленницу.

– Может, попробуем через парадный вход? – предложил Матвей.

– А если там торчит дежурный адъютант? Он вырвет у меня из рук фальшивый пакет, мол, сам снесу в кабинет, а дальше что делать? Надо было ночью идти. Ночью я уже давно был бы на месте.

Еще подождали, чернявый не уходил.

– Однако наше присутствие здесь становится подозрительным. Плевал я на этого мужика. Для него я господин офицер. Я пошел.

Родион решительно перешел на другую сторону улицы и вошел в узорчатую калитку. Как и предполагалось, мужик не обратил никакого внимания на вошедшего в дом поручика. Матвей мысленно перекрестился и пошел на свой «пост». Место это было заранее оговорено – ветхая будка, из которой отлично просматривались окна второго этажа на торцовой стороне дома. Как откроется окно второе справа, немедленно поспешай и лови книгу – таков был уговор.

Родион меж тем беспрепятственно прошел через служебные помещения. Из кухни тянуло сытным духом жареной баранины. Два женских голоса переругивались из-за плохо вымытой кастрюли. Ноги сами понесли его в большую прихожую, из которой вела парадная лестница на второй этаж, но Родион вовремя опомнился, его визит не предусматривал никаких парадных лестниц. Хорошо бы, конечно, посмотреть, оставил ли новый хозяин в большой зале семейные портреты. Батюшку рисовал деревенский художник, а матушка позировала немцу, весьма модному живописцу. Но зачем Миниху чужие портреты? Наверное, приказал их снести на чердак. Сейчас не время думать об этом!

В длинном боковом коридоре, окна которого выходили в сад, Родион не встретил ни души. Обычно этим коридором пользовалась прислуга. Коридор кончался небольшой винтовой лестницей, которая вела на площадку, а оттуда в угольную гостиную – любимое место матушки. Теперь в ней сидела молодая дама с пяльцами. На звук отворяемой двери она подняла голову и тут же замерла, готовая вскрикнуть. Родион был удивлен не менее, в молодой даме он узнал испуганную камеристку из кареты с вензелями. Так вот, значит, кого он спас, останавливая обезумевших лошадей?

– С пакетом к их высокопревосходительству фельдмаршалу. – Родион щелкнул каблуками и тут же добавил с вымученной улыбкой: – Простите, сударыня, я заблудился.

Судя по всему, дама не узнала Родиона, и тот не стал раздумывать, к добру это или к худу. Она отложила в сторону вышивку и встала.

– Господина фельдмаршала нет дома. Я сейчас позову Смехова…

– Не извольте беспокоиться. Мне велено отнести депешу в кабинет.

– Я вас провожу…

«Вот привязалась», – подумал Родион, но в этот момент из соседней комнаты раздался требовательный женский голос:

– Ангелина, пойди сюда.

– Простите, меня зовут, – пролепетала камеристка. – Как войдете в коридор – третья дверь налево. Там адъютант Смехов, он вас встретит.

Родион перевел дух, он не ждал такой удачи. Третья дверь налево вела в отцовский кабинет. Значит, Миних не поменял назначение комнат, есть надежда, что он не тронул и отцовский книжный шкаф. Теперь бы только как-нибудь выманить из кабинета милягу Смехова. Но Родион не успел ничего придумать. Дверь кабинета стремительно отворилась, и на пороге появился молодой офицер в щегольской форме. Он окинул Родиона цепким взглядом.

– Вы с депешей? – спросил он, указывая на папку в руках Родиона. – Следуйте за мной! – И, не оглядываясь, побежал по коридору к парадной лестнице.